— Вам тоже не поверят, — миролюбиво согласилась графиня. Даже несмотря на то, что вы пехотный капитан. Однако я не собираюсь делать вас своим адвокатом. Я сама в состоянии представить такие доказательства, которые заставят моих друзей-врагов согласиться с ними. Тем более что у меня будут свидетели. А факт гибели майора де Рошаля довольно легко проверить. Через два-три дня о ней будет знать чуть ли не вся Варшава.

— Следовательно, вам нужно?…

— Мне нужно, чтобы вы немедленно выпустили меня отсюда. Дали возможность встретиться с графиней д'Оранж и разыскать человека, который, вместо того чтобы своевременно явиться к графине с моим письмом, шляется по варшавским пивным. Но что поделаешь, капитан, в его возрасте только то и делают, что бродят в поисках пивных и девиц, — в словах ее прозвучала горечь, скрыть которую графиня так и не смогла. А возможно, и не желала.

— Просите, чтобы я выпустил вас? — прошелся по комнате капитан. — Просить о таком легко. А как это сделать? Как объяснить сержанту, другим?

— Не хитрите, капитан. В конечном итоге все зависит от вашего решения.

— Сейчас вы пребываете в наших руках. И мы не имеем права упустить вас, иначе мне самому придется выпить свою долю яда. Заговорщикам ведь терять нечего.

…После этой загадочной улыбки полковника Хмельницкого и наступило молчание — долгое, для обоих изнурительное, из которого обычно трудно найти выход.

— У меня уже была возможность удостовериться, что наши беседы остаются сугубо между нами, — наконец решился заговорить король, считая, что молчание достаточно четко отделило исторические экскурсы-шутки от неминуемого трагического будущего. — И все же хотел бы особо предупредить вас, полковник, об исключительной конфиденциальности того, что сейчас будет сказано между нами.

— Можете в этом не сомневаться. Ни под какими пытками.

— То, что я желал бы видеть вас не только во главе выступающего против турок казачьего войска, но и вообще во главе всей польской армии — вам прекрасно известно. И понятно.

Хмельницкий скромно промолчал. Не знал, но, конечно, догадывался, предполагал. И хотелось верить, что так оно и есть на самом деле. Во время предыдущих бесед король говорил об этом общепринятыми в таких случаях намеками. Теперь это высказано со всей возможной прямотой.

— Однако может случиться так, что мне не удастся убедить сейм начать эту войну. — «Не удастся победить сейм!», — уточнил Хмельницкий, внимательно слушая при этом короля. — И я не смогу повести свои войска в украинские степи. Тогда возможен особый вариант.

Король вновь выдержал паузу и пристально всмотрелся в лицо Хмельницкого, как бы спрашивая: «Стоит ли открывать тебе все свои карты? Готов ли ты к этому? Достоин ли?»

Хмельницкому же показалось, что по лицу самого короля пробежала едва заметная, хитроватая ухмылка ростовщика, который решился дать взаймы, прекрасно понимая, что не только не спасет этим человека, а еще основательнее закабалит.

— Могу я узнать, что это за «особый вариант», ваше величество? Чтобы не прибегать к сомнительным догадкам.

— Он возможен лишь при условии, что оба мы будем верны своему рыцарскому слову и рыцарской чести. Абсолютно доверяя при этом друг другу.

— Само собой разумеется, ваше величество.

— Этот «особый вариант» заключается в том, что вы соберете реестровых и нереестровых казаков — и как можно больше, несколько полков, — и сделаете вид, будто готовите восстание против Польши [34]. Думаю, что создать такую видимость вам будет нетрудно. Насколько мне известно, недовольных мною в Украине всегда хватало. Впрочем, сами вы тоже не против сформировать войско и пойти с ним войной на поляков, на своего короля. Разве не так, полковник?

— Во всяком случае, до сих пор я не предпринимал ничего такого, что давало бы вам повод…

— Согласен, не предпринимали, — нетерпеливо перебил его король. — Но есть немало казачьих старшин, хоть сейчас готовых взбунтовать чернь, чтобы избавиться от влияния польской короны. Поэтому слушайте меня внимательно, полковник. Если мои планы здесь, в Варшаве, будут сорваны, я извещу вас об этом. И тогда вы сразу же приступите к созданию повстанческих отрядов. При моей тайной поддержке, естественно. Это немедленно поднимет вас в глазах украинского казачества до величия нового вождя, несмотря на то, что в бой рваться вы не станете, а ваши отряды будут долго гарцевать у крымских границ. Тем временем появление ваших неплохо вооруженных полков позволит мне увеличивать свое войско. Сформировав его вокруг верных мне отрядов наемников, я поведу всю эту рать в Украину. И только мы с вами будем знать, что в эти дни мы выступаем как союзники.