– Не могу, Русик. Прости!

– Тайны все, тайны…

– А ты меня покормишь? На обед только пирожок ухватила. Так, голодной, весь день и пробегала. Некогда было даже в харчевню забежать.

– Конечно-конечно… Проходи давай.

В комнату впорхнула… влетела… вскочила кузнечиком… втекла стремительной струйкой бурного ручья… короче, появилась высокая, стройная, на мой вкус, даже немного излишне стройная и гибкая девушка. Она была коротко стрижена, имела несколько крупноватые черты лица, обаятельную улыбку и умный, цепкий, пронизывающий взгляд серых глаз. Она моментально этим самым взглядом прочесала мою фигуру, просветив, казалось, насквозь даже одежду, и с некоторым недоумением повернулась к Стоврусу:

– Ты празднуешь в компании первокурсника, похожего на простолюдина?! Не узнаю тебя, Русик. Что случилось с тобой?

– Как видишь, остальные гости не пришли, – грустно ответил именинник. – Даже любимая девушка, которую я за последние месяцы видел всего пару раз, и та пришла с… некоторым опозданием.

– Прости, Русик. Я виновата. Но остальные почему?

Стоврус неопределенно пожал плечами:

– Не знаю. Я прождал час. Никого. Потом решил, что пить в одиночку – дурной тон, и вышел на лестничную площадку. Думаю, первого, кто будет проходить, затащу к себе в гости, пусть это будет самый распоследний грязный нищий. Первым оказался вот этот первак. Его зовут Гар, и он – не простолюдин.

Помню, во время своего монолога хозяин спросил, как ко мне обращаться, и я только начал представляться: «Гар…» – а Стоврус тут же кивнул и продолжил, не дожидаясь завершения представления. По мне Гар так Гар. Какая, собственно, разница?

– Почему ты решил, что он не простолюдин? Он тебе сам об этом сказал?

– Ох, Силора, Силора… Ты меня обижаешь! Думаешь, если сама с ходу определяешь, сколько, с кем и где я пил, были ли девушки с нами или нет, тупой или острый был нож, которым я резал мясо, так я не способен на нечто подобное? Манеры, любовь моя, др-рать мою кошку! Манеры и речь. Я хотел немного подшутить над гостями и выложил полный протокольный набор столовых приборов, согласно дворцовому этикету при проведении официальных приемов на высшем уровне. Гар использовал его так естественно, как не сможет использовать никто иной, кроме аристократа, с детства приученного к подобному.

М-да. Маленький прокол с моей стороны. Однако наш дворецкий столько сил положил, с младенчества приучая меня вкушать яства, приготовленные нашим поваром, только так и никак иначе, что потом мне долго не хватало этих ложечек, вилочек, щипчиков и прочих инструментов, придуманных исключительно для удобства потребления разнообразной еды, а вовсе не для унижения плохо воспитанных ньоров. Моя настороженность и ожидание неприятностей сыграли со мной злую шутку. Я совсем не задумывался, как ем. Впрочем, оставшись без средств, мы отнюдь не стали за обедом хватать куски руками и, чавкая, пожирать, слизывая жир с локтей.

Мы снова сели за стол уже в несколько расширенном составе, девушка подняла бокал за «новорожденного», пожелала ему много-много всякого разного и хорошего. В том числе, лукаво блеснув глазами, найти хорошую девушку, на которой он наконец-то сможет жениться. Маркиз смущенно улыбнулся и молча выпил до дна.

Не прошло и пятнадцати минут, как в дверь снова забарабанили, чуть ли не ногами, и что-то восторженно проорали.

Стоврус пошел открывать, и вскоре мы с девушкой услышали рев стада бизонов, атакующих кормушку:

– С днем рождения!! С днем рождения!! Ур-р-ра-а-а-а-а-а!!

В зал ворвалась весело гомонящая толпа в мантиях с нашивками третьего курса. С ходу и не определишь, кто парни, кто девушки. Толпа лавиной докатилась до стола, где и остановилась в недоумении. Причиной всеобщего торможения стала моя скромная персона, в данный момент жующая аппетитную жареную свиную колбаску в кисло-сладком соусе по-гоблински.

– А этот первак что здесь делает?! – выразил всеобщее недоумение один из одногруппников хозяина вечеринки.

– Я его пригласил, и он – мой гость! Надеюсь, всем понятно? – снова став на время высокомерным аристократом, Стоврус с вызовом прошелся взглядом по новым гостям. – Когда вы не пришли, я пригласил его. Первого, кто встретился мне на лестнице.

– Стоврус! Ты ж пойми! Нас Череп задержал, чтоб его лысина перьями обросла! – стал оправдываться тот же одногруппник и гнусавым голосом передразнил преподавателя: – «Пока вы все, тугодумы, не сделаете это упражнение на отлично, никого не отпущу. Будем сидеть хоть до моей пенсии. Досидим, тогда уж можете быть свободными, поскольку свой заслуженный отдых я буду проводить с кем угодно, но только не в компании глупых мартышек». – Затем обычным голосом добавил: – И что нам было делать? Лучше ведь поздно, чем никогда. Тем более у нас еще вся ночь впереди! Прости нас! Ладно?

– Ладно, прощаю, – махнул рукой маркиз. – Ребята, девчата, прошу садиться. Располагайтесь без чинов и титулов. Ешьте, пейте все, что видите на столе. Мы с Гаром не так уж сильно его разорили.

Дальше пошла обычная студенческая вечеринка. Шумная, веселая, бесшабашная и безудержная. Несколько моих попыток тихо уйти не удались. Кто-то непременно перехватывал, один раз даже у самых дверей, и тащил обратно за стол:

– Нет-нет, первак! В такую рань студенты веселье не заканчивают. Учись праздновать, ибо не тот студент, кто вовремя сессию сдал, а тот, кто всю ночь пропьянствовал, а утром на своих ногах пришел в академию! Завтра на всех курсах зачеты, так что для тебя это, считай, боевое крещение. Выдержишь – станешь для нас своим и будешь жить, как князь, никто тебя не тронет.

– А-а… э-э-э…

– Четвертый, а тем более пятый курс – это, считай, уже подмастерья и маги – им до такой мелочи, как мы, дела нет, – немного не так меня понял студент. – Лучше давай наливай!

Как ни старался я пить поменьше, но то с одним глоток, то с другим… К середине ночи одна девушка, изрядно поднабравшись, сначала заявила мне, что на вечеринках привыкла клеиться ко всем мужикам, – это, чтобы я боялся, а во-вторых, заикаясь и старательно фокусируя взгляд на моем лице, потребовала оценить ее красоту:

– С-скажжи! Я! Крсива?! Я! Обятель-ная и привлека-те-льная?!

– Да-а-а-а-а… – утверждающе промычал я. – А-а-а-а ка-а-ак жа!

– Тада за жжессскую крсту! Наливай!

Она не успокоилась, пока я не выпил. Только убедившись, что на дне не осталось ни капли – как она, отчаянно кося, смогла чего-то там углядеть, я не понял, – девушка вынесла вердикт:

– Млдец, первак! Швой парень! Дай я тя пцлую.

К счастью, рядом плюхнулся ее одногруппник, и девушка переключилась на него:

– Ты тоже хочшь, шоб я тя пцлавала?!

– Х-х-хчу! – кивнул тот и удостоился смачного лобзания, а я тихонечко отполз в сторонку и сумел в тихом уголке передремнуть пару часов.