– Хейли… – Мама одаривает меня понимающим взглядом, который, вероятно, присущ каждой любящей матери. С тех пор как я пробралась обратно домой в пятницу утром – после ночевки с Чейзом, – она смотрит именно так, с пониманием. Возможно, она поняла, как Чейз важен для меня.

От смущения я становлюсь пунцовой.

– Он будет там, – шепчу я.

А если нет, то он все равно когда-нибудь вернется в Фервуд, потому что это его дом. И, может быть, этот город однажды сможет стать и моим домом.

Папа, хотя и кивает, выглядит не очень убежденным.

– Ты можешь писать книги, заводить друзей и влюбляться здесь…

– Я должна вернуться. Этот город и люди, они… они подарили мне шанс почувствовать, что я могу жить дальше без Кэти. Они воспринимали меня как Хейли, а не часть чего-то целого, чью-то сестру, для них я была собой.

– О, Хейли… – папа крепко обнимает меня.

Мама тоже обвивает нас руками и гладит меня по волосам.

– Мы любим тебя, Хейли, и ты не половинка, – задыхаясь, шепчет она. – Ты – цельный человек. Мне так жаль, если мы позволили тебе думать иначе.

Я медленно отодвигаюсь от родителей.

– Мне тоже жаль, я была неправа. Вы похоронили одного ребенка и чуть не потеряли второго.

Папа глубоко вздыхает:

– Не говори так, малышка.

Мама кладет руки мне на плечо и заправляет за ухо растрепавшуюся прядь волос, как она всегда делала раньше, когда я была маленькой.

– Никогда не извиняйся за то, что чувствуешь, Хейли. Нам жаль, что тебе пришлось пройти через столько страданий. Ты сделала все, что могла, чтобы справиться с потерей, а мы оставили тебя наедине с горем…

– Не нужно оправданий, – тихо добавляет папа.

Я снова крепко обнимаю родителей. Когда Кэти умерла, я почувствовала, что потеряла не только себя, но и родных. Несколько дней они едва реагировали на окружающий мир, а потом с головой окунулись в судебные тяжбы. Они не замечали меня, даже моя поездка по стране не вырвала их из оцепенения. Я была уверена, что мама с папой никогда не заметят моего отсутствия. Позже, в Фервуде, а затем и дома, они окружили меня вниманием, словно пытаясь не только наверстать упущенное, а действительно помочь мне, и тогда я поняла, что мои родители наконец вернулись.

После того как все слезы высохли и мама с папой оставили меня в покое, я напечатала сообщение. Несколько слов без объяснений, но они значат для меня все.

«Я возвращаюсь в Фервуд».

Чейз

На полпути к родительскому дому я резко останавливаюсь и смотрю на телефон, точнее, на сообщение, которое пришло.

«Я возвращаюсь в Фервуд».

Снова и снова я читаю эти слова и могу поклясться, что мое сердце ненадолго останавливается. Хейли возвращается. Она возвращается в Фервуд. Не знаю когда, долго ли пробудет здесь и как вообще будет добираться сюда, но одна только мысль об этом расставляет все по своим местам. Более того: это дает мне силы для разговора с родителями.

Я набираю ответ, затем убираю смартфон, делаю глубокий вдох и вхожу в дом.

– Чейз? – Мама останавливается посреди коридора и внимательно смотрит на меня. Чистая радость растекается по ее лицу. – Что ты здесь делаешь? Какой приятный сюрприз! – Я наклоняюсь к ней, чтобы обнять. – Ты как раз вовремя: мы садимся ужинать.

Обычно я бываю здесь несколько раз в течение семестра, всегда в выходные, потому что будние дни заняты работой над проектами. Кроме того, между Бостоном и Фервудом восемь часов езды – и это в хорошую погоду. Тем не менее сегодня я здесь. Последние два дня я вместе с Аароном готовился к пересдаче экзамена по строительной технике, который состоялся сегодня утром, – я почти уверен, что в этот раз сдал. Не то чтобы это имело значение, но как я уже говорил: если и брошу учебу, то только потому, что это мой выбор, а не потому, что провалил экзамен или позволил какому-нибудь эгоистичному профессору подловить меня. Слышатся быстрые шаги, с лестницы сбегает Фил:

– Чейз!

– Как ты, приятель? – Я поднимаю руку, и он дает мне пять.

– Хочешь узнать что-то по-настоящему классное? Хочешь? Хочешь? – Фил взволнованно перепрыгивает с одной ноги на другую. Если я сейчас же не скажу «да», его, наверно, разорвет от нетерпения.

– Ну конечно. Рассказывай!

– Я в баскетбольной команде! – Его глаза сияют от радости. – Я это сделал! Я в баскетбольной команде!

Он бегает по лестнице, орет на весь дом, в то время как я, чертовски гордясь им, смотрю ему вслед.

Ну вот. Значит, тренировки на протяжении всего лета того стоили.

– Я думал, что с этим покончено, – ворчит папа, когда Фил чуть не сбивает его с ног. Брат просто несется дальше и продолжает объявлять всему миру, что он в команде. В качестве приветствия папа хлопает меня по плечу. Он кажется довольным, но одновременно и настороженным.

– Рад тебя видеть, Чейз. В колледже все в порядке?

Я киваю, и впервые мой ответ кажется честным:

– Все отлично.

По крайней мере я правда в этом уверен. Мне предстоит сложный разговор, но я не намерен вести его здесь, на пороге, поэтому жду приглашения к столу.

– Надеюсь, ты голоден. Мама приготовила свою фирменную запеканку.

Словно в подтверждение этого, мой желудок громко урчит, папа смеется. До сих пор я даже не осознавал, как сильно хочу есть, потому что все это время был на нервах. На протяжении всей поездки я перебирал в мыслях грядущий разговор и проигрывал все возможные варианты. Я думал, как мягко объяснить родителям, что я не только бросаю учебу, но и никогда не присоединюсь к семейному делу. И все это после того, как Джош, блудный сын, вернулся, чтобы занять свое место в компании. Если честно, я не знаю, сделает ли этот факт мою задачу проще или усложнит ее.

К моему удивлению, Джош уже сидит за столом, когда я вхожу в столовую. Окей, вау. Весь отряд в сборе – мама, папа, Фил, Джош и я. Я даже не помню, когда мы в последний раз собирались вот так. Наверно, это было еще во времена моей старшей школы.

Каждый из членов семьи сидит на том же месте, что и всегда. Фил отодвигает от себя салат, Джош кладет на тарелку гарнир, папа хочет тот кусок запеканки, где много мяса, а мама встает раз десять, чтобы помочь нам с едой, пока мы с Джошем не теряем терпение и заставляем ее сесть обратно. На этот раз мой старший брат поднимается, чтобы забрать забытую на кухне соль.

– Итак, Чейз… – Папа протягивает мне тарелку с жареной картошкой. – Что привело тебя сюда?

Я замираю с полной ложкой на пути к своей тарелке. На самом деле это не тот момент для нашего разговора, но я не могу больше оттягивать. Черт возьми, я и так уже потерял три года, этого более чем достаточно.