— Ну, ты меньше пукаешь во сне, — начал он рассудительным тоном и с хохотом увернулся от шишки, просвистевшей мимо его левого уха. Я нашарила кусок деревяшки, но, прежде чем успела огреть его по голове, он нагнулся и схватил меня за руки. Бросив меня на траву, он взгромоздился сверху и без особых усилий совершенно меня обездвижил.

— Слезь с меня, дурак! Ничего я не пукаю во сне!

— Откуда ты знаешь, саксоночка? Ты так крепко спишь, что не проснешься даже от собственного храпа.

— Ах, ты хочешь поговорить о храпе? Ты…

— Ты гордая, как Люцифер, — сказал Джейми, перебивая меня. Он по-прежнему улыбался, но голос его звучал серьезнее. — И ты смелая. Ты всегда была безрассудно храброй, а теперь еще и дерешься, как маленький разъяренный барсук.

— Значит, я высокомерная и разъяренная. Не очень похоже на список женских добродетелей, — сказала я, пыхтя и извиваясь под ним, как уж.

— Ну, еще ты добрая, — добавил он, подумав. — Очень добрая. Хотя доброта твоя очень своеобразна. Не подумай, что я вижу в этом что-то плохое, — пояснил Джейми, ловко перехватывая руку, которую мне удалось освободить, и фиксируя ее у меня над головой.

— Женские, — пробормотал он, сосредоточенно сдвинув брови. — Женские добродетели… — Его свободная рука проползла между нами, и пальцы сомкнулись на моей груди.

— Кроме этого!

— Ты очень чистая, — с одобрением заметил он, потом отпустил мое запястье и запустил пальцы мне в волосы. Они действительно были чистыми и пахли подсолнухом и календулой. — Я никогда не встречал женщину, которая бы так часто мылась, за исключением, пожалуй, Брианны. Повар из тебя не очень, — продолжал он задумчиво. — Хотя ты пока что никого не отравила — разве что нарочно. Могу сказать, что штопаешь ты неплохо, хотя и предпочитаешь зашивать живых людей, а не ткань.

— Вот спасибо.

— Какие еще есть добродетели? — спросил он. — Может, я что-то упустил?

— Хм! Кротость, терпение… — Я продолжала барахтаться под ним.

— Кротость? Боже. — Он решительно покачал головой. — Ты самая жестокая, кровожадная…

Я рванулась вверх, и мне почти удалось укусить его за шею. Он дернулся назад и рассмеялся.

— Нет, терпеливой тебя тоже не назовешь.

Я бросила сопротивляться и обессиленно лежала на спине с рассыпавшимися по траве растрепанными волосами.

— И какая же моя самая привлекательная черта в таком случае?

— Ты считаешь меня забавным, — ответил он, улыбаясь.

— Я… так… не… считаю, — пропыхтела я, снова начав борьбу. Джейми невозмутимо лежал на мне, не обращая внимания на тычки и удары, пока я не выбилась из сил и не затихла под ним, хватая ртом воздух.

— А еще, — добавил он, — тебе очень нравится спать со мной. Разве нет?

— Эмм… — Я хотела поспорить с ним, но честность не позволила. К тому же он и так знал, что это правда.

— Ты меня раздавишь, — сказала я, стараясь сохранять достоинство. — Слезь, будь добр.

— Разве нет? — повторил он, не двигаясь с места.

— Да! Да, черт возьми! Теперь слезешь?

Вместо этого он наклонил голову и поцеловал меня. Я сжала губы, полная решимости не поддаваться, но он тоже был решителен, и коли уж взялся за дело… Кожа на его лице была теплой, отросшая борода слегка царапалась, а широкий мягкий рот… Мои ноги сами собой раскинулись ему навстречу, я почувствовала между ними его твердую плоть, голая грудь пахла мускусом и потом, а во вьющихся рыжих волосах запутались стружки. Я все еще горела от борьбы, но трава вокруг нас была влажной и прохладной. Он был прав: еще минута, и он мог бы взять меня прямо здесь, если бы захотел.

Джейми почувствовал, что я сдалась, вздохнул и расслабился. Он больше не держал меня в плену — просто держал. Приподняв голову, он накрыл ладонью мою щеку.

— Правда хочешь знать, что это? — спросил он, и по взгляду его голубых глаз я поняла, что он не шутит. Я молча кивнула.

— Среди всех существ на земле ты самая верная, — прошептал он.

Я хотела сказать что-нибудь о сенбернарах, но на лице у него была написана такая нежность, что я промолчала и просто смотрела на него, моргая и жмурясь от света, льющегося сквозь зелень сосновых иголок у нас над головой.

— Что ж, — промолвила я наконец, — как и ты. Не самое плохое качество, правда?

Глава 21

Да будет свет!

Миссис Баг приготовила фрикасе из курицы на ужин, но это явно была слишком скромная трапеза для той атмосферы сдерживаемой радости, которую принесли с собой Бри и Роджер. Они оба улыбались, на ее щеках играл румянец, а глаза Роджера весело блестели.

Так что, когда Роджер объявил, что у них есть отличные новости, было вполне естественно, что миссис Баг тут же все додумала и сказала за него.

— Ты ждешь ребенка! — выкрикнула она, роняя ложку от волнения. Женщина хлопнула в ладоши и будто увеличилась от восторга, как воздушный шар. — Ох, какая радость! Давно пора, — добавила она, расцепляя руки, чтобы ткнуть в Роджера пальцем. — Я уже подумывала добавить тебе в кашу имбиря и серы, молодой человек, чтобы привести кое-что в порядок! Но, вижу, ты справился и без меня. Ну а ты что думаешь, дружок? Будет у тебя маленький братишка!

Джемми смотрел на нее с открытым ртом.

— Эм… — промычал Роджер, краснея.

— Или это будет маленькая сестричка, — поправилась миссис Баг. — Но в любом случае замечательные новости! Вот, мое сокровище, возьми-ка конфетку, а мы все выпьем за это!

Совершенно сбитый с толку, но влекомый конфеткой, Джем схватил протянутый ему леденец и тут же засунул его в рот.

— Но он не… — начала Бри.

— Шпашибо, мишиш Баг, — торопливо выпалил Джем, прикрывая рот рукой на случай, если мама попытается забрать запретное дообеденное лакомство, мотивируя это тем, что он был невежлив.

— Ой, одна конфетка ему никак не навредит, — заверила ее миссис Баг, подбирая оброненную ложку и вытирая ее о передник. — Позови-ка Арча, дорогая, и мы расскажем ему о вашем пополнении. Благослови тебя святая Бригитта, милая, я уж думала, ты никогда не дойдешь до дела! Женщины болтали, что ты, мол, или стала холодна со своим мужем, или ему недостает, так сказать, искры… Но раз уж…

— Да, раз уж… — начал Роджер, повышая голос, чтобы его было слышно.

— Я не беременна! — вдруг выкрикнула Бри.

Воцарилась неловкая тишина.

— О, — спокойно сказал Джейми. Он взял салфетку и сел за стол, заткнув ее за ворот рубахи. — Ну что ж. Тогда давайте примемся за