– И избавился от любовницы, тем самым все свалив на нее? – заговорил Ремизов. – Что ж, история довольно интересная. Правда, я вижу в ней ряд нестыковок. Например, кто напал в парке на Аркадия, а потом и на тебя? Ты ведь не будешь утверждать, что это я?

– Нет, не ты.

– Получается, кроме меня, Вероники и Аркадия, в деле был еще кто-то? Крайне неосмотрительно. Допустим, Аркадия надеялись использовать как киллера, ну а в случае необходимости всех собак на него навешать. Однако еще один олух – явный перебор. Детка, я бы не стал так подставляться, все бы сделал сам, уж можешь мне поверить. На дороге в тот день, когда в лесу нашли Веронику, я, конечно, оказался не случайно. Точно так же, как и ты, кстати. Я же говорил, у меня неплохие связи в этом городе, вот один человечек и шепнул. Каюсь, фотографии тебе прислал я. Не хотел, чтобы ты наделала глупостей. У тебя были все шансы остаться в стороне. Напрасные надежды, я ведь не знал, сколько всего ты успела натворить. Идем дальше: откуда у нас ключи от квартиры твоей подруги?

– Я думала об этом, – кивнула я. – Ее ключ на одной связке с моими. Ты сделал дубликат со всех ключей, возможности у тебя были. А то, что я решила заночевать в квартире подруги, вам оказалось лишь на руку. Убей вы меня там, все бы запуталось еще больше. Связать Элку с Волковым невозможно, они даже знакомы не были. Тут же бы возникла версия: меня перепутали с подругой, она журналистка, и убийство могло быть связано с ее профессиональной деятельностью.

– Вот как? Что ж, неплохо. Хотя профессиональная деятельность твоей подруги лично у меня вызывает умиление. О трупе Аркадия я тебе сообщил, чтобы еще больше завоевать твое доверие?

– Я уверена, ты получал удовольствие от этой игры.

– Ну разумеется.

– Прости мне мое любопытство: ты как планировал от меня избавиться? Раз уж в деле лишних людей не хотел, выходит, сам? Не Веронике же такое поручать? Под машину бы толкнул? Или придушил в тихом месте и сбросил все в тот же колодец?

– Дура, – поморщился он. – Вероника действительно была когда-то моей любовницей. Очень недолго. С отцом у меня отношения не сложились, я ушел из дома, как только мне исполнилось восемнадцать. Хотел доказать: его деньги для меня ничего не значат. Мы с двумя приятелями организовали фирму, и в двадцать один год я уже имел приличный доход. Это я к тому, что деньги никогда не были для меня проблемой. С отцом отношения понемногу наладились, и тут умерла моя мать, а вскоре отец женился. Я это воспринял как предательство. Оттого и связался с Вероникой, знал, что отцу это не понравится. Я был мальчишкой, это оправдывает мою глупость. – Он выпрямился в кресле, а потом перегнулся ко мне и теперь смотрел в глаза, зрачок в зрачок, а я невольно поежилась. – Она убила моего отца. Из-за бабла. Понятно? Она не подсыпала ему яда, не зарезала и не столкнула с обрыва, как потом поступила с женихом, когда он дал ей отставку. У отца было больное сердце, он всегда держал под рукой таблетки. А она их спрятала. И когда у него начался приступ, спокойно наблюдала за тем, как он корчится от боли. Он не мог сам вызвать «Скорую», а она делать этого не собиралась. Отец умер, она ушла в свою комнату, оставив таблетки рядом с его телом, а потом сказала, что спала в наушниках и ничего не слышала. Она была уверена: убив отца, она получит и деньги, и меня. Своим убогим умом и представить не в состоянии, что кто-то от денег откажется. Но это убийство было напрасным, отец все оставил мне. Он любил меня, избалованного эгоистичного придурка, я это понял с большим опозданием, но, слава богу, все-таки понял. Веронике не повезло, как потом не повезло с Волковым. Оттого я так смеялся, когда ты сказала о завещании. Это ли не насмешка судьбы?

– Откуда ты знаешь о таблетках? – нахмурилась я. – Не сама же она тебе рассказала?

– На это ее глупости все же не хватило. Вероника вела дневник. Когда я приехал на похороны отца, она явилась ко мне, рассчитывая на продолжение отношений. И притащила с собой дневник, зачитывала особо жалостливые места с описанием ее страданий после того, как мы расстались. Обстоятельства смерти моего отца с самого начала казались подозрительными. И я, дождавшись, когда мамаша с дочкой отчалят из дома, обыскал комнату Вероники.

– И нашел дневник?

– Да. Она описала все довольно подробно.

– Но… почему ты не обратился в полицию?

– Не знаю, – пожал плечами он. – Наверное, считал, что несколько лет тюрьмы не слишком серьезное наказание для нее. На самом деле она не вызывала ничего, кроме отвращения. И я поспешил уехать. А когда узнал о наследстве… Я думаю, для нее это был настоящий удар. В двух шагах от богатства потерять все. Потом эта история с женихом… После того, что я узнал о ней, не приходилось сомневаться: его она тоже убила. Вероника рвалась к богатству, а судьба точно мстила ей. Занятно, правда?

– И у тебя возникло желание основательно помочь судьбе?

– Ты можешь не поверить, но не возникло. До тех пор, пока мы не встретились с Волковым.

– Случайно встретились?

– Случайно. Само собой, я его сразу узнал. Вероника прислала свои свадебные фото, должно быть, думала меня этим задеть. И здесь, в городе, я пару раз видел его, хотя всегда держался на расстоянии.

– Волков излил тебе душу, и ты решил этим воспользоваться?

– Конечно. Я был совсем не против того, чтобы он ее убил. Его женушка вполне это заслужила. Но, как это часто бывает, судьба распорядилась иначе. Он встретил тебя и влюбился. И его перестала волновать ее измена, да и все прочее тоже. Хотя нет, кое-какие мысли его посещали, должно быть, навеянные словами его отца, который догадывался, что собой представляет Вероника, не зря Волков поспешил с завещанием. А потом погиб…

– И ты решил, что на этот раз Веронике придется заплатить? – подсказала я.

– И что в этом плохого?

– Ничего. Если не считать ее убийства. Я уверена, что это убийство. Я не была с ней знакома, но рассказов наслушалась предостаточно. Такие, как она, рук на себя не накладывают. Есть такая занятная закономерность: чем легче лишаешь жизни себе подобных, тем труднее расстаешься со своей.

Я поднялась, Ремизов спросил:

– Ты куда? Мы ведь еще не закончили.

– Да мне и так все ясно. Люка жаль, – вздохнула я.

– При чем здесь Люк? – удивился Ремизов.

– Боюсь, он пал жертвой эксперимента. Ты ведь не знал, подействует эта самая кислота или нет. Если хозяевам придет охота покопаться в саду, они, чего доброго, обнаружат пропавшего питомца.

– Ах вот оно что… – усмехнулся Кирилл. – Я отравил собачку? А потом и Веронику? Детка, хорошо зная тебя, хочу предупредить: если ты ждешь, что я брошусь перепрятывать труп собаки и ты сдашь меня полиции, – то не мучь себя понапрасну.

Я пожала плечами.

– В любом случае оставшуюся часть жизни ты вряд ли будешь спокоен.

– Очень хочется видеть меня убийцей? – разозлился он. – Чем же я тебе так не угодил?