он пригласил всех не имевших от комиссии определенных поручений офицеров явиться 1 и 2 марта для получения удостоверений и точной регистрации — «во исполнение поручения комиссии по организации примкнувших к представителям народа солдат на предмет охраны столицы»; а М. А. Караулов предложил осчастливленному освобождением от тирании населению Петрограда руководствоваться следующими правилами, сообщенными приказом по Петрограду частям войск и народной милиции: «Немедленному арестованию подлежат: 1) пьяные, 2) грабители, 3) оказывающие сопротивление, 4) все чины наружной и тайной полиции и корпуса жандармов, 5) все лица, производящие обыск без полномочий на то».

В числе адресов, куда направлять арестованных, стоял и манеж Кавалергардского полка. К стыду моему, должен сознаться, что один из штаб-офицеров полка согласился быть по назначению Гучкова комендантом этого манежа, обратившегося в место истязаний оставшихся верными присяге городовых, околоточных и жандармов.

Отношение народонаселения к совершившемуся перевороту и к ежедневно выпускаемым объявлениям было разное: интеллигенция, одураченная пропагандой еврейской прессы, проявляла невероятную радость по поводу своего освобождения, так что люди при встречах говорили друг другу: «Христос воскресе… наконец-то мы свободны»; ставшие у власти общественные деятели под влиянием масонской морали о создании нового, интернационального, свободного от всех пут человека совершенно забыли, что они — русские и что родина их — Россия; прислуга господ, видя начавшиеся обыски и грабежи квартир, помалкивала, думая, что революция коснется интересов только господского класса, а их совершенно не заденет; в низших же слоях, по-своему воспринявших революцию, начинало проглядывать наиболее доступное их пониманию стремление безнаказанно чинить «крадло».

В общем же сумбур в понятиях и рассуждениях невольно приводил на память изречение незабвенного Козьмы Пруткова: «Всякая человеческая голова подобна желудку — одна переваривает входящую в нее пищу, а другая от нее засоряется». По-видимому, у нас под влиянием революции произошло засорение голов.

5

Возвращение генерал-адъютанта Иванова

4 марта из Вырицы вернулся в Могилев генерал-адъютант Иванов с Георгиевским батальоном. Проходя мимо дворца государя, батальон шел в блестящем порядке. Офицеры на местах; было скомандовано: «Смирно… глаза направо». Впечатление от батальона было совершенно такое же, как в дореволюционный период.

Генерал-адъютант Иванов явился к Его Величеству с докладом о результате командировки и о том, что узнал про Царское Село, до которого он не добрался.

Встретив меня при выходе от государя, он сказал, что проехал вполне благополучно, останавливал поезда, проверял пассажиров — воинских чинов, дезертиров арестовывал и по всей линии навел порядок; но касательно главной цели своей поездки уклонился дать какое-либо объяснение.

Впоследствии я узнал, что полковник генерального штаба Доманевский был специально командирован начальником генерального штаба генерал-майором Занкевичем в Вырицу навстречу генерал-адъютанту Иванову и представил ему следующий доклад:

«Все запасные части, квартирующие в столице, постепенно перешли на сторону Временного правительства, составленного из членов Государственной думы. С 12 часов дня 28 февраля в распоряжении законных военных властей не осталось ни одной части. С этой минуты прекратилась борьба восставшей части населения. Офицеры частей, отказавшихся от повиновения, с целью вновь забрать части в свои руки отправились в Думу. Туда же явились и нижние чины. Временное правительство поставило офицеров вновь на свои места, и в частях начал водворяться порядок, но запасные батальоны поддерживали порядок лишь в исполнении начертаний временного, а не постоянного правительства. Рассчитывать на эти части для борьбы с революцией нельзя. Полиция частью была снята, частью попряталась. Часть министров арестована. Министерства, в том числе и военное, могли продолжать работу, заручившись согласием Временного правительства, т. е. как бы его признав. То же самое разыгралось в пригородных гарнизонах. Рассчитывать на водворение порядка силой, на вооруженную борьбу с восставшими и Временным правительством — трудно. Для этого потребовалось бы много войск, причем войска, вновь прибывающие, попадали бы в тяжелые условия расквартирования и продовольствия.

Все окрестности Петрограда и даже весь Петроградский округ забиты запасными и беженцами. Подвоз необходим из глубины России. Правильный же подвоз не обеспечен без ведома Временного правительства.

При таких условиях порядок подавления восстания, с тем чтобы он возможно лучше отразился на ходе войны, казался достижимым не путем вооруженной борьбы, а соглашением с Временным правительством, узаконением наиболее умеренной его части. Этот выход напрашивался еще и по другой причине. Из разбрасываемых среди населения листков было видно, что в среде самих восставших обозначилось два совершенно определенных течения: 1) одни примкнули к думскому выборному Временному правительству, 2) другие поддерживали Совет рабочих депутатов. Первые, оставаясь верными монархическому принципу, желали лишь некоторых реформ, стремились к скорейшей ликвидации беспорядков, с тем чтобы продолжать войну; вторые — искали крайних результатов и конца войны. До 1 марта престиж думского правительства стоял высоко и фактически оно являлось хозяином положения, по крайней мере в столице. Но было ясно, что с каждым днем положение думского правительства, не поддержанного законом, становилось труднее и власть все больше могла перейти к левым крайним.

Все это приводит к заключению, что в настоящую минуту вооруженная борьба только осложнит, ухудшит положение, что каждый час дорог и что порядок и нормальный ход можно восстановить легче всего соглашением с Временным правительством».

Кроме того, генерал-адъютант Иванов получил от генерала Алексеева телеграмму, в которой ему сообщалось о наступившем в Петрограде сравнительном успокоении и возможности умиротворения путем соглашения государя с народными представителями. С одним из представителей, А. И. Гучковым, генерал Иванов обменивался телеграммами и стремился лично повидаться, но это ему не удалось. После бесплодного трехдневного пребывания в Вырице генерал Иванов по предписанию Ставки вернулся обратно в Могилев, не оправдав возлагавшихся на него государем надежд.

По прошествии девяти дней после своего последнего доклада государю генерал Иванов, будучи в Киеве арестован «товарищами», вновь обратился к Гучкову с письмом, в котором вполне выявил свое лицо, заявив, между прочим, «о своей готовности служить и впредь Отечеству, ныне усугубляемой сознанием и ожиданием тех благ, которые может дать новый государственный строй».

6

Измена воинских частей * Великий князь Кирилл Владимирович * Царское Село

В последних числах февраля в войсках, охранявших императорскую резиденцию, началось брожение, о чем до сведения моего довел свиты генерал П. П. Гротен, незадолго перед тем назначенный помощником дворцового коменданта.

Матросы батальона Гвардейского экипажа, в то время входившего в состав войск охраны, начали постепенно исчезать; кончилось тем,