– Позвольте, сэр, но, насколько мне известно, – скрежещущий голос приобрел ироничную окраску, – мистер Максим имел один из «юникорнов» еще до всей этой… Петербургской операции. Так почему же фирма «Максим-Норденфельдт» не желает производить их? Мне думается, что в этом случае патриотизм неуместен!

– Мало того что сам Максим купил «юникорн» непосредственно у самого Рукавишникова, но и нам удалось захватить несколько этих пулеметов во время… Петербургской операции. Правда, к сожалению, захваченные нами «юникорны» сильно покорежены. Однако совершенно неожиданно выяснилось, что они, как это ни странно, отличаются по конструкции. И тот, который был приобретен у Рукавишникова, прекрасно работает в помещении и на полигоне, но совершенно не выносит полевых испытаний! Его клинит уже на втором десятке патронов. Что с ним сделали эти московиты, сказать пока сложно, но… Тщательно измерив все детали, господин Максим сумел повторить конструкцию, но она повела себя еще хуже оригинала – отказы и поломки начались уже при испытании в мастерской!

– Какого рода поломки? – уточнил скрежещущий голос.

– В одном случае порвало затворную раму, в другом – повело ствольную коробку.

– Из ваших слов следует, сэр, что русские примитивно надули Максима, продав не то, на что он рассчитывал?

– Самое удивительное, что тот пулемет, который продали русские, был испытан и работал прекрасно. Но потом…

– Джентльмены, джентльмены! Это очень интересно, но стоит ли отвлекаться на мелочи?

– Ну хорошо, а разве нельзя хоть как-то восстановить трофейные пулеметы?

– Все попытки собрать из нескольких разбитых «юникорнов» один целый пока ни к чему не привели. Точно повторить «юникорн» Максиму не удалось. Однако должен заметить, что, хотя пулемет системы Максима значительно уступает «юникорну» по мощности и скорострельности, он вполне может служить его заменой. Англии нужны хоть какие-нибудь пулеметы! А Захарофф предлагает наладить производство пулеметов Максима и готов производить их по две-три сотни в год…

– Мало! – сообщил лающий баритон.

– Полагаю, милорд, что в дальнейшем возможно увеличить производство. Особенно если подключить завод компании «Виккерс и сыновья». Далее, сейчас нами рассматривается новая магазинная винтовка Ли-Метфорда, которая должна быть принята на вооружение. Перевооружение армии на новое оружие – вот наша главная задача.

– Интересно, во что все это обойдется казне?

– Нам хватит людей, и кораблей, и денег, чтоб воевать, – скрежещущий голос процитировал песенку семьдесят восьмого года, когда русские стояли под Константинополем.

– Но самое главное: пора ответить русским на их же манер.

– Каким образом, сэр?

– Бэзил Захарофф предлагает оказать помощь в найме людей, которые могли бы… затруднить производство на русских заводах. Деньги решают многие проблемы… Кроме того, можно было бы привлечь охотников, например на тигров, снабдить их нужным оружием и…

В комнате у камина воцарилось молчание.

– Я полагаю, что время наступило! – одышливый голос прозвучал решительно. – Действительно, пора. Пора британскому льву показать, что у него есть клыки и когти. «Все чувства хороши, когда они взаимны, не так ли?»

Последовавшая за этими словами пауза была несколько неловкой. Всем собравшимся было слишком памятно: где и при каких обстоятельствах они узнали эти слова[105].

– Но только при этом было бы желательно, – резковатый голос казался чуть смущенным, – было бы очень желательно, чтобы лев не оставил слишком много следов.

Rudyard Kipling, «Soldiers’ Ballads»,

Chapter «The private of the 6-th lancers»

Редьярд Киплинг, стихотворение «Рядовой 6-го уланского полка» из сборника «Солдатские песни»:

Выдал пять фунтов вербовщик —

Дженни, будем гулять.

Семь лет оттянем, не взропщем,

Вернусь я к тебе опять.

Ор сержанта, кулак капрала

Не давали нам отдыхать.

Военной науки немало

Стараясь нам преподать.

А когда покидали Портсмут

По серым, седым волнам,

Славу героев и подвиг

Нам посулил барабан.

Слава, добытая с бою…

Гордись, кто ею богат!..

Огнем и водой ледяною

Нас привечал Кронштадт.

Но мы проскочили юрко,

В тот раз не пойдя ко дну.

По улицам Санкт-Петербурга

Уланы идут на войну.

Лихо кони заржали,

Кавалеристы – вперед!

И тут нам урок преподали —

У русских есть пулемет.

Науку войны изучили

Тогда вдоль и поперек.

До сей поры не забыли

Тот русский «Единорог».

Пули – что твои сливы,

Выкосят вмиг эскадрон.

Лупят и в хвост и в гриву,

Зажали со всех сторон.

Нам бы назад податься,

Да гонит вперед приказ.

Но казакам сдаваться

Не желал ни один из нас!

Те, кто в живых остался,

Галопом, на борт, домой!

Но русский мороз посмеялся:

Лед в заливе – стеной!

И за последним боем

Снова жестокий урок:

Колоннами под конвоем

Мы бредем на восток.

Степи, леса и горы,

Реки – не переплыть…

Загнаны в темные норы

Кирками руду долбить.

Лондон, Глазго и Дублин —

Все забыли про нас.

Попробуй, норму не выполни —

Выпорют сей же час!

Дженни меня не дождется,

Я здесь сойду с ума!

Боже, храни королеву!

Будь проклята Колыма!

Rudyard Kipling, «Soldiers’ Ballads»,

Chapter «Unicorn»

Редьярд Киплинг, стихотворение «Единорог» из сборника «Солдатские песни»

Признаемся по-деловому, честно и наперед:

Мы получили урок, а впрок ли нам он пойдет?

Не отчасти, не по несчастью, не затем, что пошли на риск,

А наголову, и дочиста, и полностью, и враздрызг,

Иллюзиям нашим – крышка, все – к старьевщику и на слом,

Мы схлопотали урок и, надо сказать, поделом.

Отнюдь не в шатрах и рощах изучали наши войска

Шестьдесят градусов широты Евразийского материка,

От Кронштадта до Тосно, вдоль и поперек,

Их преподал без жалости нам русский «Единорог».

Все это наши дети поймут (мы-то с фактом – лицом к лицу!);