Невозмутимо пожав плечами — пассаж посла был предсказуем — Канлар озвучил цену:

— Делетонские острова.

— Ого! — присвистнул посол. — Да у вас теперь и аппетиты королевские?

Канлар остановился, высвободил локоть и скопировал проникновенный шёпот коллеги:

— Давайте без этих игр, мессир. Уверен, у вас уже даже эти документы есть с собой.

Посол деланно рассмеялся.

Документы на передачу Делетонских островов под руку анжельского подданного Дитрэна Канлара у него, разумеется, были.

— Ай-яй-яй, — покачал, тем не менее, тот головой, — не слишком ли много для дворянина, который пятнадцать лет не кажет глаза на родину?

Возведя очи к потолку, Канлар возвестил:

— Хотите Канлейрон?

— Хотим, — закивал головой посол.

— С меня — продавливание сохранения пошлин, передача Канлейрона и участие в противопиратской операции, с вас — Делетонские острова и равносильное участие в той же операции, — резюмировал Канлар.

— С вами, как всегда, приятно иметь дело, — пожал ему руку посол.

Выдворив анжельцев в отведённый им зал, Канлар вернулся к своим и с порога огорошил их весёлым:

— Поздравьте меня, друзья!

— Четвёртая? — подскочил Се-Ньяр.

Канлар шутливо раскланялся.

Королева нахмурилась.

Она почему-то рассчитывала, что её главу внешней разведки перестанут перевербовывать из уважения к статусу короля-консорта.

— Хотят оставить пошлины? — фыркнул Вернар, пока Се-Ньяр торжественно разливал вино по бокалам, которые ему весьма ловко вытащила откуда-то жена.

— В точку! — с довольным видом Канлар рухнул в кресло у камина, вытягивая ноги к огню и принимая бокал из рук соратника.

— Не понимаю, чему вы так радуетесь, — наконец, выразила своё недоумение Кая, хмуро вертя в руках свой бокал. Ей ситуация не нравилась от слова совсем.

Весело подмигнув, муж почти пропел:

— Делетонские острова-а!

— Да! — сделал победный жест рукой Се-Ньяр, чуть не расплескав недоразлитое вино.

Делетонские острова сами по себе — пустынное и хмурое местечко, но расположены они были весьма удачно, где-то на пересечении морских границ Махии, Анджелии и Райанци. Если заселить и обустроить там порты, то райанским кораблям останется лишь незначительную часть пути пройти по анжельским водам, соответственно, заплатить минимальную пошлину.

Нет, по идее, проходя по этим островам, они тоже будут платить пошлину, но, поскольку принадлежать острова будут Канлару, эта пошлина торжественно вернётся в райанскую казну — за исключением налогов, конечно. На налоги окупятся засчёт пошлин от махийских и джотандских судов.

Великолепный вариант для Райанци (не считая бешеных затрат на обустройство островов), но не слишком-то выгодный ход для Анджелии.

Прямо скажем, совсем невыгодный ход, поэтому опытные дипломаты сразу сообразили, что в деле должны быть ещё какие-то уступки с их стороны, и принялись прикидывать, что именно это будет.

Первым сообразил Вернар.

Отложив свой бокал, он грозно поднялся и сиплым неверящим голосом уточнил:

— Ты отдал Канлейрон?

Веселье медленно сползло с лица Канлара. Его молчание было достаточным ответом.

— Ты отдал Канлейрон! — возопил Вернар, запуская руки себе в волосы.

— Да, отдал! — зло сказал Канлар, вставая.

— Твоё величество! — тон, каким выразил свои эмоции Вернар, подсказал, что в данном случае это обращение стоило воспринимать как грязное ругательство.

По лицу короля-консорта пробежала тень. Тихим, злым голосом он разъяснил:

— Да, я отдал Канлейрон. В котором не был семнадцать лет и никогда уже не побываю. Который имело смысл хранить, пока я рассчитывал передать его своим детям. Однако теперь, — лёгкий поклон в сторону королевы, — мои дети принадлежат престолу Райанци, соответственно, не вижу смысла цепляться за землю, которую всё равно потерял бы в следующем поколении.

— Твоё… величество! — сквозь зубы выругался снова Вернар и вышел.

— Гм! — откашлялась Кая, привлекая к себе всеобщее внимание, впрочем, сама глядя только на мужа: — Не вижу причин, по которым наш третий или четвёртый ребёнок не мог бы унаследовать ваши анжельские земли.

Канлар, всё это время судорожно сжимавший пальцами ножку бокала, посмотрел на неё с глубоким изумлением, осторожно выдохнул, поставил бокал на каминную полку и неверящим голосом переспросил:

— Вы так считаете?

— Разумеется, — приподняла бровь королева. — Вы забыли, что в Райанци и девочки наследуют престол? — с ехидцей уточнила она. — Так что двух отпрысков для обеспечения прочности династии будет вполне достаточно.

— Верно, — медленно моргнул Канлар, до которого всё не доходило.

Потом, наконец, в его голове что-то срослось, и с криком: «Вернар!» — он выскочил в ту же дверь, что и соратник.

С самым философским выражением лица пригубив вина, Се-Ньяр невозмутимо сказал:

— Вот никогда не понимал, как он это делает.

Кая изобразила мимикой вежливое недоумение.

Се-Ньяр расшифровал:

— Вы только посмотрите на него. И нашим, и вашим, и все довольны: и Райанци, и Анджелия. И я не я буду, если он не погнался за Вернаром по той причине, что придумал, каким способом отжать свой ненаглядный Канлейрон обратно. — Показательно вздохнув, он со смирением заключил: — Вот потому я всего лишь заместитель. Мне просто в голову не приходят такие безумные комбинации.

Дипломаты охотно рассмеялись на этот пассаж и вернулись к простой светской беседе.

Кая же неторопливо пила вино и пыталась понять, почему вместо того, чтобы гневаться, что у неё перевербовывают консорта и главу разведки, она больше тревожится о судьбе загадочного Канлейрона, о котором, по совести говоря, она сегодня впервые услышала, и куда так щедро разрешила отправить собственного ребёнка.

В коридоре Вернара ожидаемо не оказалось — разгневанный соратник успел удалиться в неизвестном направлении.

На вычисление этих возможных направлений и степени их приоритетности Канлару потребовалось четыре секунды, после чего он решительно направил стопы в курительную — любимая трубка должна была приманить соратника как ничто иное.

Расчёт полностью оправдал себя.

Заслышав стук дверей, Вернар обернулся, с мученическим видом возвёл очи к потолку и сухо открестился:

— Даже слушать не буду.

Однако одного взгляда на ехидную и довольную физиономию начальника ему хватило, чтобы сменить мнение на прямо противоположное: