Впрочем, зря, что ли, они с дедом прорву лет вместе?

Жанно шёл к своим – обсудить результаты, прямо очень хотелось. Но кажется, опоздал, потому что раздевалка уже была пуста. Увидел в коридоре возле девичьей раздевалки первого курса сидящую на подоконнике Мизуки, как всегда – совершенно печальную.

- Привет, как дела сегодня? – Жанно сел рядом с ней.

- Обычно, - пожала та плечами.

- Не отбила что-то?

- Всё отбила.

- Не смогла атаковать?

- Смогла.

- Ноги не бегали?

- Почему? – она уставилась на него непонимающим взглядом.

- Потому что сидишь грустная, и говоришь тоже грустно.

Пожала плечами, отвернулась.

- Мизуки, скажи, а что ты любишь делать?

Повернулась к нему, смотрит недоумевающе.

- Что значит – любишь делать?

- Что ты делаешь с удовольствием?

Она замолчала на некоторое время, потом ответила:

- Смотрю на красивое. На цветы и деревья, на луну и звёзды.

- А смотреть на красивый магический огонь? – усмехнулся он.

- Он красивый, если отдельно от тебя.

- А если в твоих руках, и твоими руками создан?

- Моими руками создана только какая-то ерунда.

- Может быть, ты хочешь всё и сразу? – догадался Жанно.

- Мне говорили, что я должна быть лучшей во всём, и тогда меня ждёт лучшая жизнь. Я не смогла не только стать лучшей, а вообще хоть какой-нибудь, и жизнь у меня теперь тоже… непонятная.

- У тебя парад возможностей, - усмехнулся Жанно. – Вот кем бы стала дома после завершения учёбы?

- Вышла бы замуж за партнёра отца.

- Ну, замуж ты и здесь можешь выйти, приличных людей хватает. Но сначала, наверное, нужно попробовать повстречаться с кем-нибудь? Я бы, наверное, не решился жениться, не представляя, какова девушка в быту и в общении.

- А что тут представлять? Воспитанная, скромная, образованная.

- Нет, я не о том совсем. Вдруг вы любите разную еду? Разную музыку? Разное кино и разные книги? Вдруг вы хотите отдыхать по-разному и в разных местах? И у вас разные представления о том, что хорошо и что плохо?

- Должны быть одинаковые. Такие, как правильно.

- Кто сказал, что такое правильно, а что такое – неправильно?

- Мне говорил отец. Маме и младшим – тоже.

- Знаешь же мою бабушку, да?

- Конечно, - она не поняла, смотрела недоумённо.

- Как ты думаешь, что будет, если дед ей скажет что-нибудь, что ей не понравится? Ну там попробует заставить сделать, например?

- Да я вообще не представляю, как они договариваются, - проговорила Мизуки.

- Уверяю тебя, отлично договариваются. А они прорву лет вместе. Моему отцу сорок пять лет, а Тее – тридцать четыре. И они уже были очень взрослыми, когда встретились.

- А госпожа Монтенеро… её выдавал замуж твой дед?

- Куда там, - фыркнул Жанно. – Они с Риком познакомились на службе. Тея служила у Рика в Ар-Тааре, а потом они встретились у нас дома на рождественском празднике.

- И решили пожениться?

- Как-то так, да. Три года назад. Сами решили, если что. Я помню, пришли вдвоём на ужин и сказали – мы поженимся.

- Если в вашем доме, то значит – твои дед и бабушка знали этого человека?

- Все видные военные маги так или иначе знакомы друг с другом. Слушай, тебе что, трудно понять, что за тебя и твою жизнь отвечаешь ты сама и только ты? – вдруг подумалось Жанно, да так, что он тут же эту мысль и озвучил.

Она помолчала, подумала.

- Я и вообразить не могла, что так получится.

- Представь, а у нас считается, что так правильно. За ребёнка, конечно, отвечают родители, но ему всё равно нужно учиться быть самостоятельным и отвечать за себя. А потом ведь не только за себя, а ещё за семью, за тех, кем командуешь на службе, за студентов, которых учишь. И за того, кого выбираешь себе в спутники жизни. То есть за факт того, что ты выбрал сам, и если что не так – то тебя на верёвке не тянули.

Видимо, это тоже была какая-то новая мысль для Мизуки. Или что, отец выдал замуж, и если что не так, потом можно всю жизнь волочь на того отца? Да ну.

Но встречаться с ней сейчас не надо. Помогать и поддерживать – надо. Разговаривать – тоже надо, ещё как надо. Рассказывать о том, что и как устроено – надо. И помогать пробовать всякое и разное. А встречаться… может быть, не сейчас?

Жанно взял её маленькую ладошку в свои и погладил. Она не отняла руки, но подняла глаза, ставшие вдруг огромными.

- Ты очень красивая девушка, Мизуки. Очень-очень. Ты грациозна и сильна, и разом с тем – нежная, как цветок. Ты очень мне нравишься – как красивая девушка. Но если ты не хочешь – то мы останемся просто друзьями.

Она молчала, но не отнимала руки, а он поглаживал её ладонь кончиками пальцев. Потом сказала:

- Я не знаю, как это – когда кто-то нравится. И как это, когда друзьями, не знаю тоже.

- Я ведь могу предложить попробовать оба варианта, - улыбнулся он. – И мы сможем остановиться на том, какой понравится больше.

- И… что для этого нужно? – нахмурилась она.

- Пойдём сейчас куда-нибудь… в таверну пообедать, например. Я после практики жутко голоден, а ты?

- И я.

- И будем просто разговаривать для начала. Обо всём подряд. Вдруг у нас получится?

Она молчала ещё дольше, потом решилась.

- Хорошо. Давай будем пробовать.

И так серьёзно на него посмотрела, что он даже и подумал мимолётно – а то ли это, что ему было нужно.

Но отступать уже некуда, поэтому – вперёд и только вперёд.

Жан-Александр де Саваж внял просьбе де ла Мотта и пришёл на совещание к нему в кабинет не тенями, как привык и как всегда делал, а ногами, как все люди. Поздоровался с Мартой в приёмной, чем поверг её в изумление, и прошёл дальше. Прямо интересно, кого ради такое дело.

Дело сидело за столом де ла Мотта, и имело вид седой дамы немногим младше самого Саважа, высокой, худой, с густыми седыми бровями и пронзительными серыми глазами. Саваж бы сказал, что дама некромант, если бы видел только облик, и не видел сути – дама была простецовым простецом. И что за фрукт этот простецовый простец?

Деканы остальных факультетов уже расположились вокруг стола, и Саваж сел рядом с Марион. Тихонько пожал её руку под столом – чисто по многолетней привычке. Ну и приятно тоже, если уж совсем по-честному.