Но прикосновение холодной ладони с бархатистой кожей к своему лицу Кай точно проигнорировать не мог.

– Хм, – протянул задумчивый и серьезный девичий голос, а после та же ладонь слегка шлепнула Кая по щеке и, не получив никакой реакции, повторила это еще несколько раз – с каждым разом пощечины звучали все звонче.

Но за мгновение до очередного удара Кай перехватил ее запястье.

– Йенни. – Взгляд ярко-голубых глаз, в которых виделись льды севера, устремился к Деве Льда. От нее веяло прохладой гор. На щеках мерцали крупинки снега.

– Что? – Рассеченная бровь невозмутимо изогнулась. Как обычно, она и не думала о раскаянии. А Кай почувствовал гуляющий по комнате ветер, который благодаря распахнутым окнам стал здесь хозяином.

– Как все прошло? – почти шепотом спросил он, ослабляя хватку на ее руке и провожая взглядом массивное золотое кольцо на ее пальце. Около украшения реальность слегка искажалась – в нем определенно таилась магия. Обычную безделицу Йенни наверняка бы носить не стала.

– Сносно.

Одно это слово из уст Йенни несло больше смысла, чем любое другое. Дева своих слабостей не признавала. Обычно она бы сказала: «Я их всех уничтожила». При этом небрежно пожала бы плечами, будто это ей ничего не стоило. Но раз прозвучало слово «сносно», то, скорее всего, оно несло в себе смысл: «Дело дрянь».

Что ж, Кай это подозревал.

– Рад, что ты вернулась, – проговорил он. Его затылок лежал на спинке кресла, а Дева стояла прямо позади, смотря на него сверху вниз. Ее глаза сверкнули, и она подалась к нему, прикасаясь кончиками пальцев к скуле, ближе к шее, а после спускаясь вниз по руке.

– Откуда? – Голос прозвучал требовательно, не утаивая гневные нотки. Кай коснулся повязки и ее прохладных пальцев.

– Природный альв.

– Напал на тебя здесь? В твоем доме?

– Нет… Это случилось в Малервеге.

Вспышка белоснежного света была мгновенной. Обращение в лед оказалось столь внезапным, что на секунду в комнате стало светлее, чем днем. Кончики волос Кая покрылись инеем. Шумно втягивая воздух, он сжал челюсти от боли – Дева слишком крепко схватила его руку. Белесые, как мутный лед, ногти впились в его кожу.

Йенни стремительно ослабила хватку, увидев на кончиках своих пальцев кровь.

– Итак, почему ты был в Малервеге, Кай? – Голос звучал пугающе умиротворенно.

Она обошла кресло, села на подлокотник, опустив ступни между ног Кая. Сложила руки на груди, а капельки крови блестели на ее ногтях ярче любой краски на свете. Но раны на коже Кая почти сразу перестали болеть и уже заживали. Взгляд его сначала обратился к повязке, которую наложила Герда, и после остановился на губах Девы.

– Брат Петтера потерялся, – промолвил он.

– И как это касалось тебя?

– Я не мог не помочь.

– Хм… – Йенни прикрыла веки. – И пока ты бродил по лесу, на тебя напали.

– Я жив.

Кай всем телом потянулся через свободный подлокотник, находя на табурете неподалеку остатки своей рубашки. Знак договора на его груди – дерево с запутанными корнями и ветвями – сиял как никогда ярко. Возможно, из-за близости Йенни.

– Верно. Тебе нельзя было умирать. – Порой ее речи звучали столь эгоистично. Но к этому Кай уже давно привык.

– Верни человеческую форму. – Его голос звучал спокойно, даже буднично.

Йенни обратилась мгновенно и не задумываясь. Алая влага на ее пальцах осталась. Магия и смена формы никак не повлияли на кровь. Словно клеймо, от которого легко не избавишься. Кай вновь наклонился, слегка окуная край тряпицы в воду в тазике, и взял испачканную руку Йенни, чтобы вытереть ее пальцы.

– В лесу мы наткнулись на живого волка, но глаза у него сияли, почти как у твоих духов.

– Сияли так же? – со скептицизмом спросила она.

– Гораздо слабее… Если ты об этом. Никто и ничто не посмеет сравниться с Льетольвом, Гуннульвом и Рунольвом, – проявил чудеса своей памяти Кай, назвав имена зверей.

Йенни кивнула:

– Дикие животные имеют определенную связь с альвами. Они соседствуют друг с другом много лет. Редкие природные духи обретают хоть какую-нибудь форму, не говоря о том, чтобы получить полноценное сознание. Но с веками, увеличив свою силу, проникать в тело зверя альвы становятся способны. Они поступают так, потому что сами бесплотны.

– Значит, это не последний… – Кай улыбнулся.

– И что тебя веселит? – нахмурилась Йенни.

– Да так… Ты помнишь, как все начиналось той зимой? В ту встречу, когда ты застала меня за зарисовками. Должен признать, я был околдован. Ты казалась далекой, какой-то ненастоящей. Кажется, я готов был начать тебе кланяться.

– И что изменилось? – подняла брови Йенни, не разделяя его ностальгии.

– Все, – проведя пальцем по тыльной стороне ее ладони, признался Кай. – Все поменялось.

Повисло молчание. А Кай все смотрел на Йенни – ее глаза с самого начала показались ему слегка потускневшими. Если не присматриваться, и не заметишь, но Кай давно обратил внимание на это, особенно увидев изменения в ее ледяной форме – в ней было меньше силы. Не яркое пламя, а угли, которым не хватает воздуха разгореться ярче. Дева использовала много своей магии в последнее время. Он уже не раз замечал в ней эти перемены. Происходили они все чаще. А в памяти Кая до сих пор было живо воспоминание детства и их самая первая встреча – холодное тело на снегу и стеклянный взгляд. Йенни выглядела как труп, истратив все свои силы.

– Я не изменилась, – отозвалась Йенни, ее радужки холодно блеснули, и вдруг она добавила: – Мои цели не менялись веками, и пренебрегать защитой Зеркала разума я не стану… Даже ради себя.

«Именно поэтому ты стала тем, кто ты есть. Защитницей Зеркала разума».

– Насколько это угрожает Хальштатту?

– Людям? – Она изогнула бровь.

– Да.

– Кто-то может и пострадать, – задумчиво протянула Йенни.

– Тогда сделаем все завтра. После того, как покрою лаком последнее полотно. Иначе меня ждет болезненная смерть с истерзанной грудью и поломанными ребрами, а тебя – истощение.

Повисла краткая тишина. Йенни подалась к Каю, разглядывая, будто пытаясь понять, насколько велика его решимость.

Дева резко поднялась, шагнула в глубину комнаты и, стоя к нему спиной, коснулась деревянной рамы зеркала-псише. Задумчиво качнула ее пальцем.

– Я готова буду тебя убить…

Линии на ее руке слегка замерцали, но она так и не шелохнулась. Кай подозревал, что повернись она, то сожаления на ее лице он бы не увидел, лишь твердое намерение осуществить задуманное. Йенни скрывала не свои эмоции, скорее, она не желала видеть эмоции Кая.

– Покончим с этим, – добавила Дева. Вместе с ее словами снаружи раздался глухой грохот. Кай уже слышал этот звук – так срывались ледники