Видит Бог, они смогут себе это позволить. Объединив свои астрономические активы, они станут богатыми, как Рокфеллер. Ну, не совсем. И даже близко не такими богатыми, как Игнатий Ханнан, разумеется. Однако, если верить данным, с которыми как-то ознакомилась Лора, в верхние три процента они точно попадут. Фу ты, не нужно забывать про налоги.

— Лора, какой налоговый вычет полагается на ребенка?

— Посмотрю, когда забеременею.

Рей что, осторожно закидывал удочку? Неужели он полагает, что она сможет сдержать такое в себе?

— Мы назовем его Игнатием.

Его?

— Ей это не понравится.

Разочаровавшись в святой Анне, Лора начала читать новенну Мадонне Гваделупской. Ей пришлось изменить первоначальную молитву: «Добрая святая Анна, помоги мне найти мужчину как можно быстрее». Что ж, в конце концов, мужчину Лоре святая Анна подарила, может быть, не так уж быстро, но тем не менее. Какая святая является покровительницей беременности?

* * *

Нат зашевелился, услышав, как Смайли сказал, что они приближаются к аэропорту Окленда.

— Ты договорилась насчет машины? — спросил он у Лоры.

— Естественно.

Когда это она его подводила? Смайли — как всегда, нежно — опустил самолет на бетонную полосу. Летая регулярным рейсом, Лора была потрясена тем, с какой силой огромный лайнер грохнулся на взлетно-посадочную полосу, после чего двигатели тотчас же дали обратную тягу, и пассажирам пришлось упираться руками в стоящие перед ними кресла, чтобы их не швырнуло вперед.

Выйдя из самолета, они обнаружили, что их ждет не одна машина, а две. Из второй вышел дон Ибанес. Ханнан направился к старику, словно намереваясь наброситься на него.

— Как вы узнали о моем прилете? — недовольно спросил он.

— Человек по имени Борис сказал, что вы в пути.

— Мой повар.

— Он всегда такой ворчливый?

Нат решил не отпускать машину, заказанную Лорой.

— Я поеду с доном Ибанесом, а вы отправитесь следом за нами, — сказал он.

В пути, следуя за машиной с доном Ибанесом и Натом, Рей заметил:

— Ну вот, мы с тобой опять за бортом.

Лоре также хотелось бы узнать, о чем старик беседует с ее боссом.

Нил Адмирари не вернулся и не позвонил. Катерина тщетно старалась обрести свою прежнюю позицию «полюби и забудь», которая помогла ей прожить очень приятные годы. До встречи с Ллойдом. А это молчание слишком болезненно напоминало о Ллойде. Неужели и Нил тоже сбежал куда-то каяться? Катерина успела мельком увидеть его в зеркале ванной, прежде чем закрыла за собой дверь: голова приподнята на подушке, на лице испуганное выражение. Что это значило?

Нил вел себя как умудренный опытом мужчина, повидавший в этой жизни все, и, даже когда они заходили к нему в номер, Катерина цинично предположила, что для него это чистая техника: он завоюет ее сердце или, по крайней мере, ее тело, после чего она откроется и выложит то, что ему нужно для его глупой книги. А идея написать такую книгу определенно была глупой. Впрочем, Катерине не было никакого дела до того, что какой-то издатель купился на нее и предложил Нилу контракт и приличный аванс. Приличный аванс.

Катерина усмехнулась. Нил был очень забавным, этого не отнять. Она позвонила в «Тореадор» и попросила соединить с ним. Не желает ли она оставить для мистера Адмирари какое-нибудь сообщение? Значит, Нил все еще жил в мотеле.

— Попробуйте поискать его в баре.

Катерина ждала. Она слышала, как бармен окликнул: «Здесь есть Нил Адмирари? Нила Адмирари к телефону».

Он повторил эти слова, перекрывая шум голосов, смех. Прошло полминуты. Трубку снова взяли:

— Похоже, его там нет.

— Спасибо.

Катерина почувствовала себя дважды брошенной. Достав сотовый телефон, она вышла во двор, чтобы ее никто не подслушал. Джейсон шмыгал носом за письменным столом. Прошло уже два дня с тех пор, как Катерина в последний раз отправлялась «вздремнуть» вместе с ним. В ее возрасте она уже не могла прибегать к освященной веками отговорке. К тому же какое это имело бы значение? Наложница всегда должна найти способ ублажить мужчину. Теперь Катерине казалось как никогда важным, что то, что случилось у нее с Нилом Адмирари, — не мимолетное увлечение на одну ночь.

Сегодня Джейсон проспал до десяти утра, а за завтраком к нему присоединился молодой человек по имени Мигель Арройо, вошедший с улицы. Джейсон представил Катерине главу «Справедливости и мира». Казалось, Арройо огорчился, поняв, что она не знает, что это такое.

— А, дорогая моя. Мы живем в исторические времена, а ты все проспала.

Джейсон шутливо погрозил пальцем. В его возрасте ему не следовало бы разыгрывать из себя юношу. Катерина почувствовала, что Арройо гадает, на каком положении она находится в доме. Женщина смерила его оценивающим взглядом, рассеянно подумав, не сделать ли его орудием отмщения ветреному Адмирари.

— Вы все проспали? — поразился Арройо.

— Проспала что?

Теперь Джейсон погрозил пальцем уже Арройо. Оставив их, Катерина прошла в кабинет и посмотрела на письменный стол. Внезапно она ощутила непреодолимое желание оказаться где угодно, только не здесь. Например, в баре «Тореадора». Поднявшись к себе в комнату, Катерина включила телевизор — признак того, как же ей все надоело. Показывали какие-то беспорядки в Мехико. Какое-то время она смотрела на экран, не понимая, о чем идет речь, затем выключила телевизор. Вдруг снизу донесся звук работающего телевизора. Джейсон смотрит телевизор? Заинтригованная, Катерина спустилась вниз и застала мужчин прильнувшими к экрану.

— Что происходит?

Арройо поднял руку, призывая ее умолкнуть. Катерине захотелось отвесить ему затрещину.

— Тщательно составленные планы, — пробормотал Джейсон.

— О, даже не знаю, — сказал Арройо.

Встав, он обернулся, включая свое обаяние:

— Я был так рад с вами познакомиться. — Затем обращаясь к Джейсону: — Мне нужно возвращаться в Сан-Диего.

— В Сан-Диего?

— Я перенес туда свой командный пункт. Я полагал, вы слышали об этом.

— Когда-нибудь вы должны будете объяснить мне все это, — сказал Джейсон.

Встав, он проводил Арройо до его машины. Тот пожал ему руку и уехал.

У Катерины в сумочке зазвонил сотовый телефон, и она почувствовала, как сердце забилось чаще. Достав телефон, она нажала кнопку соединения, проходя в соседнюю комнату.

— Должно быть, ты считаешь меня животным, — сказал Нил.

— Почему я вообще должна о тебе думать?