— Чего тебе надобно? — задребезжал старческий голос. Тора объяснил, чего хочет, и дедок понимающе закивал. — Мудрая предосторожность, — пробормотал он, роясь в своей корзине. — Вот один пошел туда недавно после заката и встретил голодного призрака, так пришлось ему расстаться с правой рукой, чтобы вернуться обратно.

Тора содрогнулся.

Старик извлек из корзины дощечку с грубо нацарапанным на ней изображением бога Фудо[8]и, продев через отверстие в дощечке веревочку, завязал узелок. Рядом с дощечкой он положил горстку риса, потом достал из-за пазухи листок дешевой бумаги с какими-то каракулями и заявил:

— Пятьдесят медных монет.

Тора побледнел и, ощупав свой рукав, спросил:

— Мне и впрямь понадобится все это?

Старик вздохнул:

— Амулет будешь держать перед собой, если встретишь демона. Фудо защитит тебя от него. Рис бросишь в комнату, когда войдешь. Он отгонит голодных призраков. А на бумаге начертаны магические заклинания, обращенные к добродетельному Сонсо, воплощению Будды, оберегающему от злых духов. Прочтя их вслух, ты останешься невредим даже в пределах ворот Расёмон.

— Я не умею читать, — признался Тора.

Старик снова вздохнул и взял в руки листок:

— Я буду читать, а ты повторяй.

В длинном заклинании упоминались замысловатые индийские словечки и имена, но Тора старался изо всех сил. Старик поправлял его, вздыхал, снова поправлял, снова вздыхал и наконец закивал:

— Все. Теперь ты знаешь. По дороге повторяй.

— Сколько с меня без этой бумаги? — спросил Тора.

Старик удивленно уставился на него:

— Пятьдесят медных монет. Да мне следовало бы взять с тебя больше за наставления!

Тора поклонился, поблагодарил старика за скромную цену, вывернул из рукава все, что у него осталось от месячного заработка, кроме пяти монеток, и, не слишком укрепив дух, поплелся к воротам Расёмон.

Придя туда, он увидел, что место почти пустынно. Только дураки да самые отчаянные головы оставались здесь после наступления темноты. Парочка нищих сидела на ступеньках, вопреки всему ожидая, что кто-нибудь из запоздалых путников пройдет через ворота, следуя в город или из него. Внутри, под крышей, несколько бродяг устроились на ночлег. Тора окинул их пристальным взглядом.

Двое стариков в лохмотьях спали, похрапывая, у основания колонны. Рядом с ними, прислонившись спиной к стене и прикрыв соломенной шляпой лицо, валялся монах-ямабуси[9], какие часто встречаются на дорогах. На вид он был силен и здоров, о чем свидетельствовали мускулистые ноги и громадные ступни. Эти странствующие монахи были опасны, поскольку часто оказывались переодетыми преступниками, которых разыскивала полиция. Тора пригляделся к монаху внимательнее, но решил, что тот давно спит.

Услышав громкий смех с другой стороны ворот, Тора пошел на звук. Там, на ступеньках, компания работяг-оборванцев увлеченно играла в кости при свете фонаря. Они шумели и галдели, пока один из них не заметил Тору в синем кимоно и черной шляпе. «Начальник!» — крикнул самый бдительный из игроков, и они тут же разбежались в разные стороны.

Тора усмехнулся — опять его приняли за какую-то важную птицу. Поскольку никто из этих людей не подходил под описание Штыря или Гвоздя, данное уличной женщиной, он понял, что придется искать мертвое тело самому, поэтому повернул назад, в здание ворот.

Только теперь он заметил вооруженного человека — здорового смуглого детину, сидевшего внутри у самых дверей и, судя по всему, дремавшего. Через одно плечо у него был перекинут меч, через другое — лук и колчан со стрелами. Тора сразу смекнул, что перед ним ронин[10]. Ронины, одинокие самураи, оставшиеся без господина, скитались из города в город в поисках работы, требовавшей владения оружием. Не найдя такой работы, некоторые из них становились разбойниками и грабили на дорогах богатых безоружных путников. Тот, на кого наткнулся Тора, видимо, был довольно осторожным малым, если, даже задремав, не снял оружия.

Вдруг, словно почувствовав на себе пристальный взгляд, ронин медленно поднял голову и посмотрел на Тору. Молодой, на вид ровесник Торы, он носил коротко остриженную бороду и усы, взгляд его был холодным и цепким. Они окинули друг друга оценивающим взглядом. Ронин отвел глаза первым, сплюнув и презрительно почесав макушку.

Тора пожалел, что не оделся попроще, и решил держаться от ронина подальше, поэтому вошел в здание ворот через противоположную дверь.

Он сразу же оказался в огромной пустой привратницкой. Слабый лунный свет проникал сюда через дверь и окно, но даже и его теперь заслонила туча. Тора зажег фонарь и с трудом разглядел деревянную лестницу, ведущую во мрак второго этажа. В воздухе стоял стойкий запах гниющих объедков, затхлого тряпья и разлагающейся плоти. Откуда-то сверху доносился тихий шорох. Кто это — крысы или голодные призраки?

Тора содрогнулся и потрогал висящий на груди амулет. Бормоча про себя заклинание, он начал медленно подниматься по лестнице. Когда Тора добрался до середины, впереди мелькнул свет, таинственным зловещим лучом пробежавший по темным потолочным перекрытиям. Какое-то странное жужжание сопровождало этот луч. Тора замер, нащупывая в торбе рисовые зерна. Вдруг громадная причудливая тень метнулась по потолку. Она принадлежала какому-то бесформенному горбатому чудовищу; заслонив собой все пространство, оно вдруг исчезло и тут же снова появилось, держа в скрюченной руке нож. Волосы зашевелились на голове у Торы, и он попытался повторить заклинание, но понял, что от ужаса забыл все слова. Тора хотел бросить перед собой горстку риса, но от волнения рассыпал его по ступенькам. Между тем отражавшийся на стене нож скользнул вниз, и Тора поспешно отшатнулся. Поскользнувшись на рисовых зернах, он с грохотом полетел вниз по лестнице.

Наверху женский голос громко и смачно выругался.

Вздохнув с облегчением, Тора поднялся. С живой женщиной-бродяжкой он уж как-нибудь договорится. Он ринулся вверх по лестнице, и когда добрался до верхних ступенек, таинственный свет погас. В тот же момент сквозняк задул и его фонарь, и все погрузилось в кромешный мрак.

Тора сделал пару шагов вперед и споткнулся о какой-то ворох, едва устояв на ногах.

Откуда-то на уровне его колен послышалось зловещее дребезжащее хихиканье, и он уловил чье-то зловонное дыхание. Кем бы ни был этот таинственный обитатель башни — мужчиной или женщиной, — сейчас он находился рядом с ним. Тора поспешно шагнул в сторону и наступил на что-то мягкое. Теперь вместо хихиканья он услышал предостерегающий крик: