Сейла все время разговора помалкивала, предпочитая не вмешиваться в разговор старших, да и понимала в нем далеко не все. Зато четко поняла и запомнила, что на улице возможно нападение, и напомнила об этом учителю. Тот остановился, наложил на нее и себя защитные связки, прекрасно показавшие себя во время сражения с тварями, а дополнительно еще и одну из вычитанных в кристаллах с боевыми конструктами.

Как выяснилось, опасалась Сейла не зря. Не успели они отойти от лавки на пару кварталов, направляясь к своему постоялому двору, как на небольшой площади путников перехватили. Целая толпа каких-то разбойного вида оборванцев перекрыли все четыре выхода с площади. За их спинами виднелись трое молодых людей, в которых однозначно угадывались чародеи — вокруг них сияла аура простейшей защиты, способной сдержать разве что бросок камня да пару ударов меча. Кейсав просто не поверил своим глазам. Это с такой «защитой» они собрались нападать на другого чародея? Сильного чародея, в чем они не раз могли убедиться. Да она же ни одного серьезного плетения не выдержит, не говоря уже о чем-то более серьезном! Похоже, не зря книготорговец называл учеников Грахвы недоделками.

— Сдавайся, и ты сохранишь свою жалкую жизнь! — гордо выступил вперед чернявый парень, которого Кейсав видел в лавке.

— Молодой человек, вы безумны? — поинтересовался он, поднимая еще пару интересных защит, не заметить которые не мог ни один чародей, если поддерживал истинное зрение, а так делали все, кто хотел жить. — Вы не видите того, что на нас накручено? Это вы идите своей дорогой, пока целы!

— Да как ты смеешь, ничтожество?! — исказилось в гневной гримасе лицо ученика Грахвы. — Взять его! Посмотрим, что ты в пыточной запоешь, ублюдок!

Кейсав тяжело вздохнул и успокоил ринувшихся на него оборванцев цепной молнией, разве что более слабой, чтобы не убить — откровенной чернотой ни от кого из них, как от горных разбойников, не шибало, потому и пощадил. Это так поразило чернявого, что он замер, приоткрыв рот и ошалело глядя то на молодого чародея, то на валяющиеся в живописном беспорядке тела.

— Ну что, этого вам достаточно? — устало спросил Кейсав. — Или продолжите маяться дурью?

Используй он другой выражение, инцидент мог бы и завершиться, но Грахва недавно как только ни крыл учеников и, в числе других, использовал и его. Это разъярило нерадивых дураков до безумия, ведь если учитель имел право обзываться, то этот тип уж точно нет. И все трое принялись закидывать Кейсава с Сейлой на удивление коряво склеенными плетениями, до связок ни один из них явно не дошел. В основном, стихиальными, которые молодой чародей разрушал почти в момент их возникновения точечными ударами в основу. Фаэр его за такой непрофессионализм посохом вокруг города гонял бы. Интересно, это они такие бездари, или Грахва настолько плохой учитель? Судя по отзыву мэтра Дирхама, Повелитель умен и талантлив. Зачем тогда таких учеников себе набрал? Впрочем, что это он, найти одаренных не так и просто, особенно сильных одаренных, а эти трое сильны. Но глупы, и этот недостаток ничем не исправить. Учитель не смог им объяснить, что самоуверенность и гордыня легко погубят чародея, особенно, если он решит, что уже все знает и умеет. Обязательно нарвется на того, кто сильнее и умнее.

Кейсав лениво отбивал удары трех недоучек и размышлял, что с ними сделать. Убивать их он не хотел, пока не хотел, но надо показать Грахве степень своего недовольства этим нападением. На память пришла одна из кристальных книг Древних о началах преобразования материи, в том числе, и живой. Кейсав тихонько рассмеялся и принялся выплетать довольно сложную связку, на ходу подставляя в формулу значения переменных. Снять это сможет только знающий подобные преобразования чародей, к тому же знакомый с акаловской техникой наложения плетений, обычный не снимет. Особого вреда трем дуракам он не причинит, но опозорит на всю жизнь. Может хоть это заставит их немного думать, а не кидаться вперед, словно им зад перцем намазали.

Завершив связку преобразования, Кейсав по очереди набросил ее на учеников Грахвы. У брюнета тут же вырос свиной пятачок и копытца вместо ног. У блондина — ослиные уши и морда, правда, без шерсти, а у шатена — козлиные рога, копыта и хвост, прорвавший штаны и весело распушившийся. Плюс молодой чародей на двое суток лишил всех троих возможности чародействовать. Парни с ужасом уставились друг на друга, потом каждый принялся себя ощупывать. Осознав, что с ними случилось, ученики Грахвы буквально взвыли. Особенно их испугала пустота в месте, где они привыкли ощущать тепло своего дара. Его не было!

— Не орите, — презрительно бросил Кейсав. — Нападая на опытного чародея, нужно четко осознавать последствия. Если бы я показал такой непрофессионализм, как вы, мой учитель избил бы меня посохом и был бы полностью прав. Вы трое — позор своего учителя! Он ведь, наверное, требовал от вас учиться, а вы решили, что уже все знаете? Идиоты недоделанные, что тут еще скажешь. Скажите спасибо, что живы. Изменения во внешности сами сойдут через год. Это вам напоминание о том, что надо прислушиваться к словам более опытных коллег, а не считать себя выше гор. И да, передайте-ка учителю вот это письмо.

Он достал из пространственного кармана лист пергамента и точечным огоньком выжег на нем короткую записку: «Мне тебя даже жаль немного, жрец. С такими учениками и врагов не нужно, они сами все порушат. Где ты только таких самодовольных неумех отыскал? Кейсав, ученик Фаэра». Потом свернул его в трубочку, запечатал стандартной почтовой связкой акала и бросил чернявому парню, продолжавшему с ужасом ощупывать свиной пятачок на месте своего носа.

— О том, что у тебя есть письмо для него, твой учитель будет знать, я поставил оповещение Древних, так что не пытайся его выбросить или уничтожить, ничего не получится, — столь же холодно, как и раньше, проинформировал Кейсав. — А теперь идите, и падаль свою заберите, — он кивнул на бессознательных оборванцев. — Не попадайтесь мне больше на дороге, второй раз не пощажу. И да, передайте Грахве, что победа Шиннаны в Дэлоуэ невозможна. Хотя бы по той причине, что существуют другие Управители, высшие. Идем, Сейла.

Он взял ошарашенную ученицу и повел ее к выходу с площади, осторожно переступая через тела оборванцев. Вскоре они скрылись в темноте переулка, оставив учеников Грахвы выть от отчаяния. Ведь им предстояло в таком виде появиться перед учителем и как-то объяснить ему, что случилось. Опять вляпались, решив, что сильнее и умнее, чем на самом деле! И Грахва не преминет им на это указать. Причем, что противнее всего, будет полностью прав. Сунулись в воду, не зная брода. Вот и получили по полной. А ведь слышали, на что способен этот теймарский чародей. Вспомнили бы для начала хотя бы орду тварей, снесенных с лица земли одни плетением, или уничтожение всех пиратов Западного океана, а потом только лезли. Но нет, решили, что легко одолеют Кейсава втроем. Как выяснилось, зря решили. Теперь осталось только, поджав хвосты, возвращаться в замок и выслушивать все, что сочтет нужным сказать им учитель. А он скажет многое!

Грахва действительно многое сказал ученикам. Правда, сперва он долго хохотал, увидев их в новом обличье. Лейран с постоянно дергающимся свиным пятачком, он и в прежнем обличье то и дело шмыгал носом, выглядел настолько комично, что жрец долго не мог успокоиться, бросал взгляд на шмыгающего ученика и снова закатывался в хохоте. Карн растопыривал ослиные уши, он не хотел ими шевелить, но уши двигались независимо от его воли, меняя положение в зависимости от любого услышанного звука. Вытянутая вперед морда блондина выглядела крайне унылой. Гертин держался позади остальных и старался не шевелиться, однако то и дело переступал с ноги на ногу — стоять на козлиных копытах вместо обычных ступней человеку было затруднительно. А копыта стучали об каменный пол.