Но, как оказалось, для моей чуйки было глубоко фиолетова стадия развития того, кто собирался меня съесть. Пришлось учиться буквально на ходу. Сначала выходило из рук вон плохо, приходилось постоянно прикладываться к фляжке с живцом, чтобы банально не хлопнуться в обморок.

Я уже хотел было расписаться в собственной беспомощности, как вдруг меня осенило – между голодными сознаниями всё же есть разница! Некоторые просто провожали нас злобным взглядом и возвращались к своим делам, но другие, чувствующие в себе достаточно сил, пытались идти на сближение, чем с головой выдавали себя. Скорость – вот главное отличие начинающего упыря от матёрого. Так как мне чаще всего удавалось довольно точно засекать направление, с которого грозила опасность, вычислить, какие из целей перемещались быстрей остальных, не составляло большого труда.

Пока мы не добрались до самого Дуплета.

Со стороны он казался небольшим городком, вывернутым наизнанку. Из-за нагромождения автомобилей на дороге, колонна двигалась с черепашьей скоростью, ориентируясь на вышедшую вперёд здоровенную инженерную машину. Выглядела она противоестественной помесью грейдера, грузовика и, неожиданно – локомотива, за какие-то прегрешения посаженную на шасси от МАЗа. Того самого, который межконтинентальные «Тополя» возит.

Однако вся эта неказистая с виду конструкция довольно бодро расчищала нам путь, дури в ней было немеренно.

От наплыва тварей, пожаловавших на шум и скрежет, в затылке просто пекло огнём, хоть мокрую повязку прикладывай. Естественно, не все из тех, кто решил заглянуть на огонёк, оказались безобидными наблюдателями.

– На два часа, у продуктового магазина, – процедил я, борясь с нарастающими неприятными ощущениями.

– Вижу!

В смотровых прорезях коротко сверкнуло ослепительно-белым. Позади уже практически привычно металлически дзангнуло, будто по гигантской наковальне ударили. Снаряд, внешне напоминающий железнодорожный костыль, как описала его Октава, со свистом пронёсся мимо, намертво приколотив выскочившую тварь к стене дома. Здоровый, однако, экземпляр попался – остальных просто как неосторожных хомячков разрывало при попадании.

В первый раз, когда это чудо инженерной мысли бабахнуло за нашими спинами по какому-то топтуну, подкрадывающемуся к нам в густом кустарнике, я невольно вздрогнул. Что-то противоестественное было в этом звуке, так непохожем на взрыв или выстрел.

Магнитная пушка, или как его здесь называли – рельсотрон, раньше принадлежал технологически продвинутым внешникам, у которых на календаре в собственном мире числилось далеко не первая половина двадцать первого века. К счастью шанс встретить таких вот гостей из будущего на Внешке – какие-то доли процента, остальные по развитию более-менее сопоставимы с нами.

Пока что.

Как оказалось, друг к другу они относятся как к горячо любимым конкурентам, поэтому ни о каком союзе не может идти и речи, что обычным иммунным только на руку. Пусть себе грызутся за сферы влияния, все от этого только в плюсе.

Как объяснила Октава, рельсотрон мог стрелять практически любым металлическим предметом, хоть часами, хоть гантелей, разгоняя снаряд электромагнитным полем до немыслимых скоростей.

Между тем двух сторон над машинами окончательно нависла плотная городская застройка какого-то спального района. Выглядели здания плохо – окон нет, многие опалены пожарами. То и дело на горизонте появлялись агрессивно настроенные бывшие жильцы, в разной степени перерождения, поэтому пальба шла практически из всех орудий.

В какой-то момент стало настолько горячо, что в снижении поголовья мутантов принял участие и каплевидный броневик Витязя. Словно у киношного бэтмобиля, бронепластины на верхней части корпуса разошлись в стороны, и наружу выехала элегантная спаренная пушка на подвижном шасси.

Стреляла она с такой скоростью, что эхо выстрелов сливалось в один протяжный заунывный вой. Прыгнувшее в нашу сторону вытянутое шипастое тело её очередь разорвала буквально пополам.

Но на смену павшим уродам выскакивали новые, ещё страшней и опасней. Первого рубера я бессовестно прохлопал, и наводчица рельсотрона расстреляла его без моей наводки. Тварь терпеливо укрывалась за брошенным автомобилем весёленькой ярко-малиновой окраски, ожидая, пока мимо проедет наиболее опасная автотехника.

– Змей, не спи!

– Их слишком много… – Простонал я, поддерживая рукой грозившую отвалиться голову. – Двое на три с половиной, за ларьком!

– Вижу!

Костыль прошил несчастную конструкцию напрочь, вместе со спрятавшейся за ней тварью. Второй перерождённый, увидев, что стало с товарищем, предпочёл совсем не героично дать дёру.

– Ещё пятеро, за поворотом!

За Октаву ответила магнитная пушка яркими вспышками.

– Данг! Данг! Данг!

– Да откуда ж вы все повылазили… – Тихо пробормотала сражающаяся с рычагами Истерика, до крови прикусив губу.

Так продолжалось ещё около десяти минут, пока дела не приняли совсем уж плохой оборот. Неожиданно я почувствовал, что тварей стало меньше, а те, что удавалось засечь, спешно уходят в сторону. Значить такое поведение могло лишь только одно – к нам движется кто-то по-настоящему опасный.

– Внимание, гопота отваливает, – через силу ворочая языком, предупредил я всех в эфир. – Ожидаю появления местного авторитета.

– О, шутишь, значит, ещё повоюем, – весело отозвался Пончик. – Октава, голуба моя, не отсырел ли электромагнит в пороховницах?

– Не отсырел, – спокойно отозвалась наводчица. – Но вот-вот перегреется.

– Потерпи, немного осталось.

– Ну как сказать…

Мы вырулили на широкий проспект, в середине которого располагался небольшой скверик, и чуть прибавили скорости, благо брошенных машин здесь было поменьше. Перерождённые перестали бросаться под колёса, и городок окончательно стал похож на вымерший.

Потянувшись к фляжке, я с досадой обнаружил, что в ней остались жалкие капли. И это, учитывая, что мне рекомендовалось очень серьёзно сократить рацион. Что-то я режим совсем не соблюдаю…

Чужое сознание с любопытством вторглось в моё, проведя раскалённым ножом по затылку. Я зашипел, полностью оправдывая своё прозвище, и попытался прикинуть направление. По всему выходило, что смотрят на меня сверху.

– Он на крыше семиэтажки справа… нет, слева, – поправился я. – Он мечется туда-сюда, вы видите его?

– Пока нет, пусть спустится поближе.

– Боюсь, если он спустится, кое-кто может и вознестись, – вклинился в разговор Пончик. – Гоблин, шарахни-ка по крыше для острастки, мы и так уже на всю округу нашумели, чего нам бояться…

Откуда-то с хвоста колоны к злополучному панельному зданию протянулся дымный белый след. Коротко грохнуло, и остатки кровли осыпались вниз пылающим дождём.

– Ты не зацепил его, он уходит, – прислушался я к собственным ощущениям. – Скачет с дома на дом параллельно нашему курсу.