– Все честно, – сказал Фредерик, и они пожали друг другу руки. Двоюродный брат открыл висевший на стене рюкзак и достал водонепроницаемый пакет, сделанный по технологии Брайтвеллов – для сохранения особенно ценных книг. Фредерик осторожно завернул книгу и спрятал, а затем повесил свой рюкзак за спину. – Время выдвигаться нашим парадом.

– Надеюсь, мы пройдем тише, чем парад.

– Можешь мне верить, братишка, – моя профессия – действовать незаметно, и…

Они уже выходили из таверны, и слова Фредерика оборвал мужской вопль:

– Выходите!

В тот же самый момент люди Фредерика начали перестраиваться и, оставив таверну, метнулись к узкому переулку справа от них, где показались какие-то люди.

– Вульф, – произнес Фредерик деловым тоном, – ведите свою делегацию внутрь. Я не хочу, чтобы меня видели рядом с вами. Это плохо скажется на моей репутации.

Профессор Вульф и капитан Санти поспешили завести всех в темный зал таверны, и через считаные секунды все в одежде с символикой Библиотеки исчезли с улицы, где их могли увидеть. Джесс снова натянул на голову капюшон и устроился у одного из окон. Вульф и Санти тоже заняли места, откуда можно было наблюдать за обстановкой.

– Он нас не выдаст? – спросил профессор Вульф.

– Нет, – ответил Джесс, однако про себя добавил: «Возможно». Он не так хорошо знал Фредерика, чтобы сказать наверняка. Все зависело от того, на каком куске хлеба, по мнению Фредерика, было больше масла, а это, в свою очередь, зависело от обстоятельств, Джессу неподвластных.

Неизвестно, выполнит ли Фредерик свою часть сделки. Но книгу он уже получил.

– У заднего входа все чисто, – сообщил Вульфу Санти. – Я отправил солдат проверить, когда мы только прибыли. Однако далеко мы не уйдем. Нам ни за что не проскользнуть через главные ворота, особенно теперь, когда Смит настроил людей против нас и пообещал им провизию взамен.

– Давайте не будем пока что сбрасывать Фредерика со счетов.

Капитан Санти равнодушно пожал плечами, как будто считал, что игра уже проиграна. Джесс не мог его винить, учитывая, что и сам не был уверен в их перспективах. Если обезумевшая толпа выскочит из той улочки, Джесс полагал, кузен Фредерик может решить не утруждать себя еще большими проблемами ради спасения родственника и его друзей.

Однако оттуда появились вовсе не они.

Вышел один-единственный человек. Старый, седеющий мужчина, страшно исхудавший от голода. Он медленно подошел, уперся плечом о стену, чтобы не упасть, однако тут же замер, когда увидел людей Фредерика, собравшихся вокруг него.

Хотя мужчина и выглядел слабым, в глазах его горело напряжение.

– Здравствуй, дружище, – сказал Фредерик, не сдвинувшись со своего места у таверны и одарив мужчину ухмылкой, которая, однако, не затронула его глаза, взгляд его оставался холодным. – Прости, но паб закрыт. Не лучшие времена, верно?

– Мне нужна моя дочь, – сказал мужчина.

– У нас девчонок нет, приятель. Прости.

– Она здесь. Я шел за ними. – Голос мужчины дрожал, и Джесс заметил, когда тот сделал еще один маленький шаг вперед, что он был в крови, точно только что с кем-то подрался. – Она у этих проклятых библиотекарей. Отдайте ее мне. Я не хочу никому причинить вред.

Прозвучавшая угроза вызвала лишь смех у людей Фредерика.

– Старик, просто проваливай туда, откуда пришел, – сказал Фредерик. – Твоей девчонки тут нет, как я и сказал. Нэд, помоги ему найти дорогу.

Самый крупный из громил вышел из толпы и положил руку старику на плечо… а потом вдруг замер и поспешно сделал шаг назад. Два шага. Потом он повернулся к Фредерику и покачал головой.

Старик вскинул правую руку над головой, в руке у него оказался пузырек с жидкостью. Когда бледный свет упал на него, жидкость замерцала ярко-зеленым, как изумруд, цветом.

– Не трогайте меня, – сказал он. – Отпустите мою дочь ко мне. Иначе я брошу пузырек, и многие из вас погибнут.

– Успокойся, – сказал Фредерик спокойным, низким голосом. – Успокойся, никто не хочет оказаться зажаренным заживо. Верно? Так что опусти это, и я узнаю насчет твоей дочери. Ты что, серьезно хочешь сжечь таверну? Это хуже даже, чем поджечь Великую библиотеку. Может, это даже принесет больше печали нашему миру.

– Отпустите мою дочь, – повторил мужчина. Его голос звучал теперь угрожающе и тихо. Он оттолкнулся от стены, но пузырек не отпустил.

Люди Фредерика, которых не так-то легко было напугать, вздрогнули и попятились, чтобы между ними и мужчиной осталось как можно большее расстояние.

– Мне нечего терять. Отпустите мою дочь, – снова сказал мужчина. – Морган Холт. Иначе я разобью бутылку.

И теперь Джесс вдруг заметил их сходство… У него точно такие же темно-медовые глаза, хотя и выцвели от возраста. Такой же острый подбородок.

– Отец? – раздался голос Морган за плечом Джесса, и он едва успел обернуться до того, как она пронеслась мимо него к двери. – Отец! С тобой все в порядке? – Она подбежала к нему и быстро обняла, затем отстранилась, когда он вздрогнул от боли. Морган в первый момент даже не обратила внимания на греческий огонь, пузырек с которым ее отец до сих пор держал над головой… А потом Джесс увидел, как она побледнела и замерла, наконец увидев жидкость. – Что это такое? Что ты творишь? Опусти, это опасно!

– Конечно, это опасно, – сказал ее отец. – Я пришел, чтобы спасти тебя, Морган.

Она нервно усмехнулась.

– Меня не нужно спасать, отец. Это я спасаю тебя. Мы уходим. Прямо сейчас. Пойдем с нами.

– С нами, – повторил он. – Ты считаешь этих людей своими, как будто ты одна из них? Ты не одна из них. Ты не часть Библиотеки. Я не позволю Библиотеке отнять тебя у меня. – У ее отца, как решил Джесс, глаза горели, точно у фанатика, и то, как он смотрел на профессора Вульфа да и вообще на них всех, когда они вышли во двор, говорило о ненависти и злости. – Нечего тебе носить их символику. Ты не их рабыня… – Его голос стих, когда он увидел у дочери на руке тускло поблескивающий бронзовый браслет. – Нет. Нет! Ты не одна из них. Ты не можешь быть одной из них. Я не позволю.

– Отец…

– Морган, сними это немедленно!

– Сниму. Но не сейчас. Они мои друзья. Видишь? Друзья. Мы сейчас все уходим. Ты можешь пойти с нами. Пожалуйста, пойдем с нами.

Отец уставился на Морган с презрением и отвращением, а затем произнес:

– Они извратили твой разум. Заставили поверить, что хотят тебе помочь. Кто это сделал, он? Этот профессор? Что вы сделали с моей дочерью?

– Я ей только помог, – сказал профессор Вульф. – Чего не могу сказать о ваших действиях прямо сейчас. У нас осталось мало времени до того, как уэльсцы начнут уничтожать город. Если вы не хотите, чтобы ваша дочь погибла, не тратьте наше время.