– Мне уже исполнилось пятнадцать, – девочка под изучающим взглядом невольно сжалась и полезла в рюкзак за паспортом.

– Ладно, – проверять документы сотрудница не стала, – тогда идите за мной все вместе.

В небольшой комнате, куда их пригласили, стоял видавший виды манеж. Ровно посередине в нем сидел серьезный и грустный мальчик: такой маленький, что Маша никак не могла поверить в тот возраст, о котором говорила Вера Кузьминична. Он обернулся на скрип двери, мельком взглянул на взрослых и отвел взгляд, словно ему не было до посетителей никакого дела. Только едва заметно напрягся. Светлые, чуть вьющиеся волосики ребенка были похожи на пух. Тонкие ручки упирались в дно манежа. Мальчик сидел тихо, не играл, хотя рядом лежали кубики и погремушки. Он, не отрываясь, смотрел в окно, за которым, производя невероятный для такого маленького создания шум, скакал по тонкому металлическому отливу воробей. Дождь закончился, выглянуло солнышко, и оттого неугомонной птичке было безумно весело.

– Это и есть Андрюшка? – почему-то шепотом спросил провожатую Олег: Маша по голосу мужа догадалась, что он страшно нервничает.

– Да, он самый. Славный малыш. – Женщина не стала понижать голос. – Только вот после неудачного опыта в семье начал побаиваться взрослых. Хотя виду обычно не подает. Он у нас гордый!

Маша заметила, как внимательно Дашка смотрит на малыша. Он вдруг вздохнул по-взрослому тяжело, и Молчанова заметила, какой тревогой наполнились глаза дочери. Девочка осторожно подошла чуть ближе к манежу. Мальчик обернулся, перевел на нее встревоженный взгляд. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, словно прощупывали, изучали.

– Меня Дашей зовут, – представилась девочка, улыбаясь, – а ты Андрюшка. Правильно?

Ребенок забавно повернулся на попе вокруг своей оси так, что оказался лицом к лицу с новой знакомой. Машу с Олегом он при этом продолжал игнорировать – демонстративно не замечал взрослых.

– И как тут тебе? – Дашка опустилась перед малышом на колени и подползла еще ближе. – Я бы, наверное, после Москвы жить здесь у вас не смогла. Скучно.

Андрюшка моргнул, не сводя внимательных глаз с большой девочки. Что в ее облике – то ли короткие красные волосы, то ли странная, неестественная для такого большого человека поза – показалось ему смешным, не известно. Но он вдруг коротко и отрывисто хохотнул. И тут же, стараясь скрыть свою секундную слабость, стал серьезнее прежнего.

– Надо же, как ему ваша дочка понравилась, – женщина в белом халате изумленно покачала головой. – Если честно, она очень похожа на одну его маленькую подругу. Просто удивительно!

Дашка, ободренная словами сотрудницы, окончательно осмелела. Позволила себе залезть рукой в манеж, взяла желтый кубик и протянула Андрюшке. Тот сделал вид, что не замечает ее жеста. Не отпрянул, не отодвинулся, но отвернулся и снова стал тоскливо смотреть в окно, за которым по-прежнему радостно выделывался неугомонный воробей.

Минут через двадцать безмолвного общения Андрюшку подняли на руки и унесли. Он не сопротивлялся. Казалось, все, что происходит вокруг, нимало его не касается – столько в его позе и взгляде было отстраненности. Хотя это впечатление было ложным: краем глаза он зорко следил и за мужчиной, и за женщиной, и за новой юной знакомой, которая была похожа на девочку и на тетю одновременно. Андрюшка почувствовал, что рядом с этими людьми ему было спокойно, безопасно. А еще понял, что понравился Даше, которая и так и эдак пыталась его развлечь, кривлялась перед ним как ребенок.

– Что будем делать? – Олег прикрыл дверь, за которой секунду назад скрылся Андрюшка. Руки мужчины дрожали. – Маруся, ты как?

– Если честно, я вообще ничего не поняла, – Молчанова растерянно смотрела то на мужа, то на дочь, – никаких необыкновенных чувств. И ощущения «наш ребенок» тоже нет. Хотя мальчик замечательный, но я не знаю, что делать…

– Вы что! – Дашка возбужденно вскочила с колен. – Вы видели, какой он умный? Где вы еще такого ребенка найдете? Вообще, все на свете понимает.

– Откуда ты знаешь? – Олег с удивлением наблюдал за энтузиазмом дочери.

– Знаю, и все! Папа, ты же видел, как он смотрит?

– Видел…

– Андрюшка лучший. Честно!

– Я-то не возражаю. – Отец улыбался.

– Мама, – Дашка неожиданно подошла к Маше и обняла ее, – прости меня, пожалуйста. Я очень перед тобой виновата.

– Я тоже, – Молчанова уткнулась взрослому ребенку в плечо, – и ты меня прости.

Они помолчали.

– А давайте уедем отсюда сразу вместе с ним, – попросила Даша, – нельзя его тут оставлять.

– Почему? – Олег внимательно смотрел на собственного ребенка: словно увидел Дашку впервые в жизни.

– Русские на войне своих не бросают. – Она улыбнулась и хитро подмигнула отцу из-за маминого плеча.

Он не смог ничего ответить, но Молчанова и спиной почувствовала, как у мужа перехватило дыхание.

– Думаешь, мы справимся? – Она крепче обняла дочь. – С тобой одной-то не можем сладить.

– А вы мне будете поручать Андрюшку, и я чуть-чуть повзрослею.

– Дашка-Дашка, твоими бы устами… – Она стала укачивать дочку в своих руках, как маленькую. – Давай так: сделаем, как скажет папа.

Олег помолчал, серьезно глядя на своих женщин.

– Без пацана в доме я с вами, бабами, с ума сойду! А если серьезно, – он поднял лицо к потолку, – я понял, что меня больше не волнуют мои желания. Твои, Маруся, тоже. И твои, Дашка, ты уж прости. Есть замечательный маленький человек, ему нужна помощь. Вот и все.

С решением, которое созрело всего за пару минут, но уже подарило невероятное ощущение спокойствия и правильности, они медленно шли к выходу: собирались, не теряя времени, ехать к Вере Кузьминичне, писать согласие и выяснять, что теперь нужно делать. Наверняка придется заново пройти кое-какие обследования. Занятые оживленным разговором друг с другом, обсуждением срочных дел и покупок, они не заметили маленькую сгорбленную старушку, которая мыла полы под лестницей.

– Ходят, – пробормотала женщина, продолжая с остервенением натирать старый линолеум, – топчут почем зря!

– Но детей-то надо по домам забирать. – Олег весело возразил бабушке: ощущал такой душевный подъем, что ни уборщица, ни кто другой не мог разрушить этого чудесного настроения.

– Кого это вы тут забираете? – полюбопытствовала старушка, подняв наконец взгляд от ног гостей к их головам.

– Андрюшку.

Валентина Ивановна застыла с выражением ужаса на лице.

– Из младшей группы?

– Да. – Олег удивленно смотрел на уборщицу.

– Одного, что ли? А как же Аннушка?!

– Простите?..

– Эти двое-то не разлей вода! – Старушка отчитывала взрослого мужчину как школьника, который не знает элементарных вещей. – Их так и прозвали у нас неразлучниками. Нельзя им друг без друга!