– Ага. – Бет мысленно просчитывает вероятность угодить в руки охране при попытке разместить мемориал в Национальной аллее. Вот почему Фара приехала в Вашингтон, думает она. – Теперь понятно, зачем аквариумы.

В уголке Фариного рта мелькает слабая усмешка. При желании она умеет мило улыбаться – пряча зубы за полными губами.

– Я назову его «Безвоздушные дома».

– Насчет спичек тоже ясно. – Бет закусывает губу, мучительно думая, что еще сказать. – Слава богу, с Андерсеном не связано. Ненавижу эту сказку.

– Какую сказку?

– «Девочка со спичками». Девочка торгует спичками в канун Нового года и мерзнет. Чтобы согреться, она жжет спички и представляет себе разные картины – новогодние елки, семейные ужины и прочее. Когда спичка гаснет, видение исчезает. А потом у нее заканчиваются спички и она замерзает насмерть.

Фара горделиво фыркает.

– Если она замерзла насмерть, откуда мы знаем про ее видения?

– Это сказка! Выдуманная история! – огрызается Бет. – Тем, кто придет после нас, тоже придется понять нашу историю.

– Открыть тебе секрет? – Фара откидывается на подушки, теперь улыбаясь открыто и почти игриво. В этом она вся, думает Бет. Сумасбродка, эгоистка и критиканша, презирающая быт и мнение окружающих. И при этом отлично знает, как заставить Бет забыть обо всех ее недостатках. – Мне плевать на тех, кто придет после нас. Плевать, поймут ли они мемориал. Главное, пусть знают, что тут произошло нечто – нечто важное, наполненное смыслом. Мы можем пробудить у них чувства. Но рассказать? Передать словами всю историю? Сомневаюсь, что это реально.

– Возможно, я на их месте не хотела бы знать подробности, – говорит Бет.

Фара кивает, закрывая глаза.

– Именно.

Четвертая спичка

Где только не жила Фара Карими за свою карьеру: и в квартире в старом венецианском палаццо, где от сырости хлопьями облетала штукатурка, а стены лифта покрывала черная плесень; и в коттедже на берегу Северного моря, где коляска увязала во влажном песке. Ее словно влечет к разрухе и запустению.

Фара не берется за мемориалы солдатам, битвам и так далее. Да ей и не предлагают. В ее работах всегда присутствует индивидуальность; в них нет открытого патриотизма, за редким исключением: для Фары всегда первично место, а в мире еще сохранились места, где высшее проявление патриотизма – это любовь к родной земле.

Она создавала мемориалы жертвам терактов. Лагерям беженцев. Можно сказать, ее конек – ураганы и землетрясения; она любит ветер и трещины в стекле и бетоне, а вот с гравием работать ненавидит. Фара – автор мемориалов погибшим от лихорадки Эбола и внезапно нагрянувшей оспы, хотя ей настоятельно советовали держаться подальше от зараженных регионов.

Самая известная работа Фары Карими – Арка в Венецианской гавани. Лучи рассветного и закатного солнца, преломляясь в стеклянных колоннах, усеивают отмели множеством радуг, рассекаемых крышами домов и шпилями церквей. Сама Фара терпеть не может этот проект за прямолинейность и гигантоманию.

Когда Бет впервые услышала имя «Фара Карими», то почему-то сразу подумала о Венеции.

Пятая спичка

Две недели до конца света. В среду вечером Бет возвращается домой раньше обычного. Фара сидит на полу в кладовке, расставляя кактусы на дне столитрового аквариума. Ее лицо закрыто бледно-голубым респиратором: изолента на кондиционере помогает все хуже.

– Я хочу тебе кое-что показать, – говорит Бет.

Она предлагает вытащить из подвала коляску, но Фара отказывается. В автобусе удобнее костыли. Они едут на автобусе до метро, потом на метро к университету. Окутанная смогом территория в темноте кажется безлюдной, но Бет знает, что это иллюзия.

Бет открывает карточкой шесть дверей, и они попадают в нужное здание, затем спускаются на лифте и в конце длинного извилистого коридора входят в лабораторию проекта «Погружение». Здесь и впрямь безлюдно. Главное помещение заставлено столами, компьютерными и книжными шкафами; затхлый воздух пахнет остатками кофе и разлитых сливок. Фара молча оглядывается, подняв брови.

– Сюда. – Бет ведет ее в небольшой смежный кабинет. Несмотря на работающий кондиционер, у нее потеют ладони. Обстановка в кабинете скудная: у одной стены низкая кушетка, у противоположной – белые ламинированные шкафчики. Бет открывает дверцу за дверцей и выкладывает содержимое шкафчиков на кушетку. Провода и присоски, длинные перчатки, шлем с широким голубым визором.

– Это и есть твоя работа? – Фара стоит в дверях, опершись на костыли. Влажные кудри липнут ко лбу. Она отвыкла от физической нагрузки, так что поездка на общественном транспорте и пешая прогулка по кампусу дались ей непросто.

– Да. Проект «Погружение».

– Не очень оригинальное название.

– Скорее неизбежное. Собственно, сам проект не оригинален.

Тихонько засмеявшись, Фара идет к кушетке и садится, по очереди высвобождая руки из петель костылей.

– И все это используется только в компьютерных играх?

– Насовсем погрузиться нельзя, если ты об этом. – Бет окидывает взглядом детали, разбросанные на белом ватмане. Если их собрать, получится причудливая скелетообразная конструкция. – Да, и нужно снять одежду. Электроды крепятся прямо на кожу.

Фара стягивает свитер через голову. В лаборатории работает кондиционер, и смуглые предплечья немедленно покрываются гусиной кожей. Бет помогает ей сдвинуться на край кушетки, чтобы снять джинсы.

– Кстати, имей в виду – при погружении «костюм» кажется до ужаса холодным. По крайней мере, у меня так.

Бет начинает крепить систему к Фариному телу. За годы работы в проекте погружение стало рутинной процедурой, но подключать другого человека – особенно не знакомого с устройством – ей в новинку. Фара расслаблена, как тряпичная кукла, и Бет без труда просовывает ее руки в тесные компрессионные рукава и надевает плотные, напичканные электродами перчатки на каждый палец. Фара ведет себя на удивление тихо и внимательно.

Руки, ноги, корпус. Наконец капюшон. Придерживая Фару за голову сзади, Бет задевает жесткий рукав костюма внутренней поверхностью руки. Фара никак не реагирует.

– Тут находится мозг всей системы, – объясняет Бет, натягивая капюшон на жесткие волосы Фары. – Все, что ты видишь и чувствуешь, транслируется отсюда. Затем сигналы передаются на периферию, как-то так… – Фара удивленно ойкает, ощутив пальцами касание. Перчатка на правой руке шевелится. – Система посылает тебе реальные импульсы. Твой мозг будет обрабатывать их в соответствии с выполняемой в данный момент программой.

– Похоже на песок… вот это ощущение от перчатки… как будто я окунула пальцы в теплый песок.

Визор опускается Фаре на глаза. Она откидывается на кушетку, глубоко дыша. Бет отступает на шаг и включает систему.