– Что у тебя?

– Ты досматривай правую сторону, я левую и стол. Увидишь сидор, бери. И документы все, в полку разберутся.

Документы были, напечатанные на машинке и написанные убористо от руки, а ещё толстые тетради, вроде амбарных книг, а там строчки – буквы и цифры вперемежку. Похожи на книги приёма и получения радиограмм.

Аршин сказал.

– Ранец нашёл.

– Что внутри?

– Личные вещи.

– Вытряхивай на пол.

Уложили найденные документы в солдатский ранец из телячьей кожи, еле закрыли клапан, на обе застёжки застегнули. Илье только стол осталось досмотреть. Нижний, самый большой ящик открыл, а там мягкий пакет. Хотел отшвырнуть, на документы не похоже. Но любопытство взыграло. Открыл пакет, внутри ткань. Вытянул, развернул. Ба! Да это немецкое знамя! Свастика в белом круге, полукругом надписи готикой.

– Аршин, глянь!

– Да брось ты эту тряпку, документы важнее.

Нет, знамя для любой воинской части – святыня. Илья знамя свернул, засунул под маскхалат, на грудь. Топорщилось, наверняка ползти будет мешать. Но это неудобства временные, можно потерпеть.

– Уходить надо, – распорядился Илья. Хоть и быстро разведчики действовали, а всё равно минут десять-пятнадцать потеряли. Много! Выбрались из кунга, пробежали немного, упали рядом с Тимохиным. Старший сержант шипит злобно.

– Где вас так долго носит? Ноги уносить надо, и побыстрее.

Сначала ползли, в некоторых местах короткими перебежками по очереди, минуя открытые пространства. Похоже – последний дом, занятый немцами. В поиске повезло и не хотелось под занавес пулю схлопотать. Ползли по очереди, сначала Аршинов, за ним Илья, замыкал Тимохин. Наконец из темноты окликнули.

– Стой!

– Свои, разведка.

Разговор на пониженных тонах. Наши пехотинцы знают, что разведка ушла, должны возвратиться. И боязно, а вдруг немцы подберутся, гранатами закидают? За углом дома поднялись. Илья на ногах пальцев не чувствовал, замёрзли. Командир пехотного взвода сам их в тыл провёл, относительно безопасным путём. Он знал, где немцы пространство простреливают.

Командир взвода разведки не спал, в холодной комнате накурено, хоть топор вешай. Печь в доме есть, а топить нечем. Всё, что могло гореть, немцы уже сожгли. Немцев декабрьские морозы многому научили. Из угольных районов Германии стали привозить на фронт брикеты мелкого угля, а ещё тёплые вещи – меховые куртки, перчатки зимние, шерстяные носки. Ранее подобные вещи в перечень амуниции вермахта не входили, только в горно-егерские части.

– А где «язык»?

Лицо командира взвода вытянулось. С него спрос строгий. Аршин на стол немецкий ранец водрузил. Тимохин сразу рапортовать стал:

– В глубине обороны наткнулись на штабную машину. Крытый грузовик с антенной. Парни часового сняли и радиста. Собрали документы. Я решил пленного не брать, если документы ценные, риск их потерять велик.

Лейтенант ранец открыл, стал доставать бумаги. Многие с печатями, сверху надписи – «Секретно».

– Похоже, улов на самом деле ценный. Отнесу переводчику в штаб полка.

– Это не всё, товарищ лейтенант!

Илья комбинезон расстегнул, достал знамя, развернул. При тусклом свете коптилки серая ткань смотрелась почти чёрной. Лейтенант голову наклонил, читать стал, вскинул удивлённо брови.

– Ты знаешь, что это такое? Знамя тридцать шестой мотопехотной дивизии! Вот это трофей!

Лейтенант стал накручивать ручку полевого телефона.

– Товарищ пятый, это тринадцатый. Разведка документы захватила в штабной машине и знамя. Да, тридцать шестая моторизованная дивизия вермахта. Да, слушаюсь! Сейчас будем.

Карпов трубку положил.

– Приказано прибыть в штаб полка. Сафронов, бери знамя, Аршинов, за тобой ранец. Ну, парни, по медали точно получите!

Прошли между домами квартал. У одного из наиболее сохранившихся домов часовой. Лейтенанта хоть и узнал, а потребовал пароль. А из двери уже полковой комиссар показался.

– Неужели знамя дивизии захватили? Надо в политотдел армии телефонировать! Первое знамя противника, которое мы взяли, это событие, товарищи!

В комнате, куда все вошли, уже и командир полка, и начальник штаба, и переводчик. Ранец с документами ему вручили. Командир полка приказал:

– Самое важное переведи, если шифровальные книги есть, вызывайте «особиста». Ну, Карпов, не томи!

Командиру полка, как и остальным военачальникам, хотелось убедиться, что знамя настоящее, а не то, которое на дверях комендатур или других воинских учреждений вывешивают. Илья знамя достал, развернул. Тут же переводчик подошёл, прочитал.

– Всё верно, товарищ майор. Знамя тридцать шестой дивизии.

– Ура, товарищи! – почти прокричал комиссар. – Я немедленно иду телефонировать в полит-отдел армии! Какое событие!

Качая головой, комиссар ушёл. Командир полка всмотрелся в лица разведчиков.

– Благодарю за службу!

– Служим трудовому народу! – гаркнули дружно бойцы.

– Карпов, пиши на всех бойцов представление к наградам, я подпишу.

В сорок первом-втором годах награждали редко. В ГКО, а может и Сталин лично, считали – Красная армия отступает, несёт тяжёлые потери, о каких наградах может идти речь? Недостойны!

– Карпов, останься, вы свободны.

Это комполка разведчикам.

– Есть!

Повернулись, вышли. Уже в землянке разведвзвода, доставшейся от немцев, Аршинов хитро подмигнул, выудил из кармана маскхалата бутылку шнапса.

– Обмоем?

– Аршин, да ты очумел? К командиру полка с бутылкой!

– А что ей, пропадать? Я в штабной машине взял. Законный трофей, для сугрева.

Ну, раз так, разлили по кружкам, выпили.

– Как немцы такую дрянь пьют? Слабый шнапс-то и сивухой отдаёт.

Но от выпитого, да в тёплой землянке согрелись. Сняли маскхалаты, прямо в телогрейках на топчаны улеглись. Сон сморил мгновенно. Илье показалось, только смежил веки, а его за руку тянут.

– Сафронов, подъём! Нехорошо заставлять командира ждать!

Всю троицу, ходившую в поиск, подняли. Илья на часы посмотрел – десять. Всего-то и удалось пять часов поспать. В комнате командира взвода сам Карпов, батальонный комиссар и фотограф. На столе коробочки с медалями. Карпов под щелчки затвора фотоаппарата вручил разведчикам медали и удостоверения к ним. Батальонный комиссар короткую речь сказал. Конечно – о роли партии большевиков, о высоком моральном духе. И в конце обмолвился, что в армейской газете заметка про разведчиков выйдет.

Во взводе, как узнали о наградах, поздравляли сослуживцев. Каждый хотел медали сам посмотреть, а ещё требовали обмыть. Медаль «За отвагу» была на фронте почитаема, не юбилейная какая-нибудь, вроде «20 лет РККА». Медалями своим приказом мог наградить командир полка или дивизии. Орденом «Красной Звезды» командир армии или фронта, а «Ленина» – уже президиум Верховного Совета, и вручали их отличившимся или в Кремле, или командир фронта. Ещё ценилась медаль «За боевые заслуги», но бойцы её рангом пониже ставили, чем «За отвагу».