— В будущем. Далеком-далеком будущем.

— Пусть раньше, похер. Эй? Я не так отреагировал, как ты хотела? Нужно волосы на заднице рвать и ногами топать? Так мне не семнадцать, ты меня с юнцами, что тискали тебя в клубе, не путай.

— Хотя бы какие-то эмоции проявить! Я не готова сейчас стать матерью, понимаешь? — Вспоминаю слова Вари, и у меня начинается истерика. — Если ты это сделал специально, имей в виду: я рожать не стану! — выплевываю ему в лицо. — Даже не надейся!

Разворачиваюсь и направляюсь в ванную, как вдруг Данил хватает меня за запястье. Больно сжимает и дергает на себя.

Я чуть не падаю от неожиданности, впечатываюсь в его грудь. Он обхватывает мою шею, чуть сдавливает, требуя посмотреть на себя.

Его глаза ледяные. Данил злится очень сильно. И впервые за время нашего знакомства злится на меня! Губы сжаты, челюсть напряжена. Животный ужас берет в тиски. Я застываю, не способная пальцем пошевелить. Сказать ничего не могу, мне так страшно! Впервые страшно рядом с ним.

— Аборт сделаешь — на помойку вышвырну. Поняла? — проговаривает он с жутким спокойствием и решимостью.

Мои руки и губы начинают дрожать.

— Поняла? — нажимает интонациями.

Всё, что я могу, — это кивнуть.

— Е*ались вместе, решение тоже будем принимать вместе. Без дерганий и самодеятельности. Я серьезно говорю: узнаю, что избавилась тайком, — пожалеешь.

Снова киваю, дрожу уже всем телом. Едва хватка его рук слабеет, я срываюсь с места и несусь в ванную, закрываюсь на замок. Для верности подпираю дверь спиной и опускаюсь на корточки. Какой ужас! Какой невероятный ужас!

Единственный тест, который был в ближайшей аптеке, оказывается бракованным. Я делаю всё по инструкции, но в итоге первая полоска расплывается и вся площадь, где должен быть результат, идет пятнами.

Мы с Данилом смотрим на него, разглядываем.

— Какая-то фигня, — говорит Данил. — Может, он просроченный? Нужно еще купить. И подороже.

— Других не было, я бы купила.

Данил кивает и зовет поспешить.

Впервые за две недели мы выходим из отеля молча и не глядя друг на друга. Мое сердечко колотится, а привычная легкость и трепет внутри, который я списывала на сладкое волнение от близости любимого, сменились на тяжесть. Бабочки превратились в слонов. Мне тяжело и страшно находиться рядом с этим человеком.

Данил молчит, хмурится. Смотрит вперед. Я первой тоже не заговариваю.

Мы паркуемся у аптеки, где я покупаю три разных теста. Следующая остановка — заправка.

Данил идет на кассу, где платит за бензин. Обычно я обожаю остановки у хороших заправок за возможность размяться. Пока заливаем топливо, мы всегда смеемся, шутим. На каждой заправке я подолгу толкаюсь у стеллажа с выпечкой, выбирая себе десерт к кофе. Данил подгоняет. Но я тяну резину, потому что выбрать так сложно! Я ведь просто обожаю есть в дороге всякие вредные вкусности!

Сегодня всё совершенно иначе. Атмосфера гнетущая, мрачная, как и сам Данил. Я едва бросаю взгляд на прилавок и юркаю в туалет. Закрываюсь в кабинке, достаю пластиковый стаканчик, проверяю в сумке, на месте ли тесты.

На месте. Пальцы трясутся. Снимаю штаны и от облегчения выдыхаю. Месячные. Слава богу, я не беременна!

Боже, спасибо! Не беременна от этого монстра-самодура! Чудовища! Сжимаю ладони вместе и шепчу слова благодарности. Часов через шесть мы будем в Москве. Еще немного, и это кошмарное путешествие закончится!

Быстро привожу себя в порядок и выхожу на улицу. Данил уже ждет в машине чуть поодаль от колонок. Я делаю вдох-выдох и, набравшись смелости, занимаю свое сиденье. Стреляю глазами на панель — он купил два капучино.

— Ну что? — спрашивает.

— Не беременна. Месячные начались. Просто был сбой, видимо, из-за стресса.

— Покажи тесты.

— Я не делала. Говорю же: у меня кровь.

Данил смотрит на меня. Потом тянется и начинает расстегивать пуговицы на пальто. От ужаса я вновь замираю, но на этот раз быстро прихожу в себя и начинаю его отталкивать.

— Покажи, — требует он.

— Что? Ты с ума сошел?! — кричу я. — Данил, что ты делаешь?

— Я просто посмотрю.

— Только попробуй! — визжу я. Хватаю его руку, не давая до себя дотронуться.

Мы боремся недолго, физически он в разы сильнее. У меня шансов нет. Ни единого! Данил грубо пихает свою руку под мои джинсы и белье. Касается промежности. Я влепляю ему пощечину и бью по груди и плечу изо всех сил.

Он быстро отстраняется. Смотрит на пальцы, берет салфетку, вытирает. Я поджимаю ноги и отворачиваюсь к окну.

Мы выезжаем с заправки.

Слёз больше нет. И обиды тоже. Лишь злость и ненависть, которые легко вытеснили любовь и все приятные чувства к этому человеку. Я кусаю губы и считаю столбы, мимо которых мы проносимся. Немного потерпеть. Немножечко, а там Москва.

Минут через двадцать Данил протягивает мне бумажный пакет.

— Кофе остывает, — напоминает он примирительно.

Иди в задницу.

Но вслух не произношу ни звука. Заглядываю в пакет — там розовый пончик, булочка с пеканом, круассан и шоколадный маффин. Всё, что я обожаю.

— Не знал, что бы ты хотела. И купил всё, что... — Данил прерывается, так как я поспешно опускаю стекло и швыряю пакет с едой за окно. — Было свежим, — заканчивает он.

Плавно жмет на тормоз и съезжает на обочину. Выходит из машины и идет назад. Долго идет. Скорость была приличной, мы уже по трассе ехали. Я наблюдаю за ним через зеркало заднего вида, всё еще колени стискиваю. Сжалась вся, страшно.

Данил всегда был нежным, осторожным. Нет, лгу, не всегда, конечно. Но если хватал, то в порыве страсти, и я тоже хватала в эти минуты, хотелось быть как можно ближе к нему. Раньше. Сейчас даже представить не могу, что могла рядом с ним когда-то расслабиться и получать удовольствие.

Я не хотела его прикосновений. Он будто изнасиловал меня.

Понятия не имею, что сейчас со мной сделает. Наорет? Заставит съесть то, что подобрал? Вышвырнет из машины и оставит на трассе одну?

Мне снова хочется к папе. Очень сильно.

Но папы нет. Как нет и надежды. У меня есть только я сама. А еще у меня есть моя бедовая Варя.

Данил возвращается через несколько минут. Садится за руль. Я зажмуриваюсь, ожидая чего угодно, но он просто бросает смятый пакет мне под ноги.

— Больше так не делай. Если все начнут мусорить, будет противно из окна выглянуть, — произносит спокойно.

Я фыркаю. Придурок.

Машина трогается.

— Так и будем молчать? — спрашивает Данил.