Выпрямившись, Симеон стал устраиваться рядом с ней, вероятно, намереваясь вежливо спросить у жены, что именно она предпочтет. Ну или что-то в этом духе.

— Моя очередь, — сказала Исидора, зажимая мужу рот рукой, прежде чем он успел ей ответить. Ее снова охватывала лихорадка. Исидора подтолкнула Симеона, и он упал на спину. Джентльмен до мозга костей, он не стал сопротивляться ей, хотя, заметила Исидора, ему это не очень-то понравилось. Симеон хотел все держать под контролем, и все же, лежа перед ней на спине, он казался таким ранимым и уязвимым.

Исидора улыбнулась милой, опасной улыбкой. Он сейчас там, где ей хочется. Она потянулась к нему рукой. Его тело твердое, как мраморная статуя, а еще оно гладкое и такое эротичное. Симеон не шелохнулся, пока она рассматривала его, успокаивала, уговаривала.

Он не издал ни звука до тех пор, пока ее рука не обхватила его плоть и не сжала ее слегка…

И вот тогда из его груди вырвался сдавленный крик, и Исидора отшатнулась. Но она знала — знала! — что это не боль, а потому сжала его плоть сильнее.

Затем Исидора перешла к тем же предварительным ласкам, какие испробовал он, только при этом она действовала не одной рукой, а двумя. И, не переставая, осыпала его золотистую кожу поцелуями. Когда ее губы коснулись его сосков, Симеон вздрогнул. Приподняв голову, она увидела, что его глаза широко распахнуты и полны страсти. И в них нет ни единой мысли о контроле, самообладании или порядке. Ей было трудно одновременно целовать и улыбаться, вкус его кожи немного успокаивал ее, увлекал в новый водоворот страстей. Исидора наслаждалась его вкусом, пила его запах. Само собой, Симеон не закричал, как она. Но его дыхание участилось, а сердце забилось быстрее.

И Исидора не останавливалась.

От Симеона приятно пахло мылом, его тело было мягким и твердым одновременно. Он сказал: «Нет, Исидора!» — и, кажется, хотел даже встать, поэтому она обхватила его плоть губами.

И он сдался: снова упал на спину. Она играла с ним, дразнила и любила его до тех пор, пока внезапно Симеон не перекатился со спины на бок, увлекая ее за собой.

— Исидора! — прорычал он.

Контроля не было ни в его глазах, ни в руках, ни в том, как он схватил ее бедра, подминая под себя. Исидора послушно выгнулась — ей нравился его напор. Опустив голову, Симеон стал ласкать ее сосок, и ее тело зазвенело от удовольствия, она едва не закричала…

На этот раз все было по-другому. Исидора была мягче, податливее. И он осторожно вошел в нее.

Вскрикнув, она обхватила его тело ногами.

— Даже не проси меня остановиться, — прохрипел Симеон, и при звуках его голоса она ощутила небывалую радость.

— Не останавливайся! — исступленно воскликнула Исидора. — Только не останавливайся!

Его толчки следовали один за другим, один за другим, пока она не стала вскрикивать при каждом его выпаде. Глаза Симеона пылали, он впился в ее губы горячим поцелуем. Исидора думала, что он вот-вот остановится, но он не останавливался, снова и снова входя в нее. И с каждым движением напряжение в ее животе все возрастало, она задыхалась, стараясь двигаться с ним в одном ритме. И когда ей это удалось, их тела слились в одно целое, упрямо двигаясь к вершине наслаждения.

Наконец Исидора прервала поцелуй и закричала от переполнявшего ее счастья. А через мгновение и он, сделав последний, самый глубокий толчок, присоединился к ней…

Потом они оба замерли. Все было совсем по-другому, совсем… Два тела, слившихся в одно.

Наконец Симеон откатился в сторону, и Исидора обняла его. Она все еще немного дрожала и не могла произнести ни слова.

Когда такой джентльмен, как Симеон, забывает о том, что такое сдержанность, истинная леди не должна показывать, как ее переполняют чувства.

Вдовий дом

4 марта 1784 года

На следующий вечер

— Видишь ли, принцесса Айябдар — выдающаяся женщина. Она бабушка обеих императриц и Раса Майкла. И она замужем за Повуссеном, губернатором Бегемдера. Мне была дарована привилегия проводить возле нее немало времени.

— А зачем тебе это было нужно? — с подозрением спросила Исидора.

— Потому что я был назначен королевским магом.

— Что-о?!

— Я продемонстрировал, что могу проткнуть три щита одной сальной свечой, — ответил Симеон.

— Но как ты это сделал?

— Я зарядил свое ружье порохом и грошовой свечой, и она прошла сквозь кожаные щиты. И еще у меня было магическое оружие.

— Какое же?

— Моя девственность. — Заметив, как вытянулось лицо Исидоры, Симеон рассмеялся.

— А я-то думала, что ты берег ее только для меня, — заметила она.

— Девственность — очень полезная вещь. Ее факт подтвердили мои люди, и что куда более серьезно — придворный волшебник, который прочел истину по моим ладоням. Ну а это означало, что я имею право разговаривать с принцессой.

Исидора фыркнула.

— Интересно, сколько еще девственников было допущено к ней для разговоров? — спросила она.

Наклонившись к Исидоре, Симеон дотронулся губами до ее губ.

— Я был единственным, — ответил он. — Немного найдется взрослых мужчин, которые сохранили девственность.

— Кто знает? Я никогда не встречала мужчину, который говорил бы об этом так же свободно, как и ты.

— Придворный волшебник изучил мои ладони при входе в Суд, а потом громко объявил результат, — сказал Симеон.

— Ты смутился?

Симеон слегка пожал плечами. Исидора кивнула.

— Я бы тоже почувствовала себя униженной на твоем месте, — заявила она. — Да я и собственной невинности уже начала стесняться в двадцать три года. Ты даже представить себе не можешь, сколько мужчин считали это настоящей трагедией.

— Почему же, могу.

— Я уже начала было думать, что никогда не узнаю на своем опыте, что такое — заниматься любовью.

— Бывали дни, когда мне казалось, что я больше не выдержу этого, — признался Симеон. — Так что я вполне мог наскочить из-за кустов на какую-нибудь бедную женщину, а не на льва.

Исидора засмеялась.

— Зато ты превратился в мага! А тебе не приходило в голову уложить в постель принцессу?

— Об этом было невозможно не думать, — с легкой улыбкой произнес Симеон. — Она во всех отношениях великолепна: говорит на пяти или шести языках, часами может цитировать индусскую поэзию.

Исидора решила, что принцесса ей не нравится.

— Индусскую? — переспросила она. — Но принцесса абиссинка!

— Она специально снарядила людей для поездки в Индию, чтобы они привезли ей поэтические произведения. И она переводит их, чтобы сохранить для своего народа и его культуры, — ответил Симеон.