– Слушай, но если не Димчинко, то попробуй все же поговорить с Ботовским. В конце концов, он не последний человек и со светлой головой.

– Да, наверное.

Когда о происшедшем узнал Ботовский, он пришел в бешенство.

– Вот говнюк! – воскликнул он. – Ты выкручиваешься наизнанку, защищая его задницу, а он! Вот ублюдок! Ну, ничего, посмотрим, на что он способен! Дай-ка сюда.

Максим взял в руки договор и погрузился в чтение, а Алина тем временем чертила какие-то крестики на бумаге.

Они закончили одновременно:

– Макс, как думаешь…

– Алин, все не так плохо…

– Ты о чем?

– А ты?

– Ты первый.

– Мне кажется, он сам наклепал этот договор. Здесь слишком много ошибок, глаз юриста их бы не пропустил. Не особо-то он в тебя верил. В первую очередь выдернем твое имущество из-под него.

Максим встал:

– Закажи правоустанавливающие дубликаты. В полиции напишешь заявление, что украли сумку с документами. Ну, это мы сейчас набросаем.

– Ты хочешь сказать, что он их украл? А моя подпись на договоре?

– Это ваше джентльменское соглашение.

– О котором я должна забыть?

– А ты против?

– Нет, – она приподняла бровь, – недавно я окончательно обрела московскую прописку.

– Не понял.

– Да ладно, извини. А как ты думаешь, если я возьму финский подряд и сокращу издержки, – Алина повернула к нему листок, на котором чертила, – могу я рассчитывать на лояльность со стороны заказчика и предложить им такую схему оплаты?

– Надо убедить их ее принять.

– Они оплатили только первый транш в тридцать процентов, он уже давно отработан, задача – получить оставшееся авансом.

– Можно попробовать.

– Спасибо.

– Пока еще не за что.

В ходе переговоров Алина держалась достойно, и только очень проницательный человек мог понять, на что на самом деле она готова пойти для спасения проекта. Тем не менее и она, и заказчик остались довольны результатами встречи и подписали дополнительное соглашение, позволяющее Алине продолжить работу на объекте.

Вскоре на строительной площадке, внимательно изучая состояние недостроенного здания, появились рабочие и инженеры в голубых комбинезонах и белоснежных строительных касках, с папками в руках и улыбками на лицах. Проводя тщательные исследования, они то и дело обменивались между собой мнениями и заносили что-то на бумагу.

– Гранит…

– Изоляция… Можем использовать наше оборудование…

– Электрические кабели…

Они стояли и обсуждали, что еще осталось сделать. Один из мужчин обратился к Алине через переводчика: «Мы уложимся в сроки». Остальные дружно закивали.

То, что происходило дальше, было больше похоже на сон. Слухи об Артуре и Алине мгновенно распространились по Москве. Мнения разделились. Некоторые были замечены за тем, что делали ставки. Также немалый интерес вызывали и финские рабочие. Эта непопулярная на московском строительном рынке мера вызвала много толков. Преимущества дешевой рабочей силы и европейских подрядчиков широко обсуждалось среди специалистов. Димчинко, до которого эта новость дошла раньше остальных, не сомневался в успехе, прекрасно понимая, что одна из ее сильных сторон – умение вести переговоры. Но это не помешало ему слегка попереживать за исход дела, особенно в первые дни.

Артур знал, что над ним нависла настоящая угроза, но все же искал пути для отступления и периодически наведывался на родину. Когда его самолет приземлился в Москве и среди прочих новостей ему сообщили об Алининых успехах, он был вне себя.

– Что это значит? – потребовал он ответа от Алины.

– Выполняю свои обязательства по нашему договору, – с вызовом заявила Алина. – В договоре не сказано, что я не могу менять условия оплаты и подряд без согласования с вами.

– Да, но…

– И вот. Это для вас, – она положила перед ним заявление об уходе.

– Это самая большая ошибка с твоей стороны.

– Не больше той, которую я допустила, поверив вам. Спасибо вам за все. Вы даже не представляете, как много для меня сделали.

Алина еще не завершила проект, а ее популярность набирала обороты, и не только из-за конфликта с Артуром, но и из-за того, что удивительным образом на свет вытащили ее личную жизнь семимесячной давности. Журналисты пытались перещеголять друг друга, выуживая подробности из недостоверных источников. Для Алины все это было в диковинку, и удовольствия она от этого не испытывала. Если ей на глаза попадалось какое-нибудь издание с ее изображением, она звонила Нине:

– Нина! Что делать?! Это ужасно!

– Единственное, что ты можешь сделать – отказаться от каких-либо комментариев. Тебя никто не заставляет это читать.

Мишка посочувствовал более трогательно, рассмешив Алину:

– Только не думай, что я снабдил их фотографиями личного характера. Это не я!

– Я и не думала.

– Не думала?! Даже тогда, когда увидела фотку в Каннах, где я держу тебя за руку, в белом костюме на фоне изумрудного моря, а рядом стоит Тарантино?

– Нет, Миша, не подумала, не переживай.

– Да я и не переживаю. Я считаю, что это самый потрясающий кадр, снятый любительской камерой. Я отлично выгляжу!

Алина от души рассмеялась, у Мишки было не отнять самолюбования, но в то же время в этом была его харизма, потому что все они знали, насколько он порядочен, честен и не приемлет подлости.

Когда же Артур ознакомился с желтой прессой, он издал нечто похожее на звериный рык, так как для него стало очевидным все, что он не замечал прежде: Алина – засланный Димчинко разведчик, цель которого шпионить и методично разорять его. Ну что ж, он такого не прощает, второе место в списке людей, с кем ему предстояло свести счеты, прочно заняла Алина Латурина.

– Я тебя ненавижу… – шептала Марина сквозь сжатые губы. Неумытая, с неубранными волосами, она ходила по дому в пижаме, и в руках у нее был бокал с виски. Она уже не разбирала, кого она ненавидит больше, Дмитрия или собственного мужа: и тот и другой сделали все, чтобы уничтожить ее!

– Мама! – Никита подошел к ней, – с тобой все в порядке?

– Да, я устала. Чего тебе?

– Сейчас три часа, ты что, спала?

– Ник, что тебе надо? – Марина была раздражена и не пыталась сдерживаться.

– Мама, помнишь, мы с тобой говорили про твои личные счета?

Марина подбоченилась:

– Помню, и я, кажется, попросила тебя оставить меня в покое и обращаться по всем вопросам к отцу.