ближе к Егору и сам усаживается ему на второе колено, он так сильно на него похож и вообще не терпит конкуренции.

Поговорить наедине у нас не получилось, слишком много народу. А чуть позже вышла Валя и пригласила всех обедать, поэтому пока между нами был возможен только обмен взглядами. За столом разговаривали на общие темы, даже мама делала вид, что ничего особенного не случилось. Мне, кажется, что после того, как она узнала, что Матвей сын Егора, она вообще перестала чему-либо удивляться.

Вечером, когда дети уже спали, я вышла проводить Егора до ворот. Правда, я совсем не знаю, как себя с ним вести, чувствую себя потерянной.

— Как родители? — задаю ему нейтральный вопрос.

— Нормально, — односложно отвечает, когда мы подходим к его машине, смотрит при этом куда-то в сторону.

— Спокойной ночи, — шепчу ему на прощание.

И вот, когда я уже разворачиваюсь обратно к дому, он резко хватает меня за руку и притягивает к себе.

— Прости, не могу удержаться, можешь потом мне врезать, — быстро выдает хриплым голосом и впивается в мои губы.

Я сразу растекаюсь от удовольствия в его руках и отвечаю ему, еще как отвечаю. Запускаю руки в его густые волосы и притягиваю ближе к себе. Хорошо, что он так крепко держит меня в своих руках, не уверена, что смогу выдержать эту лавину чувств, которая сносит сейчас все вокруг. Волны удовольствия прокатываются по телу и концентрируются внизу живота. Егор легко подхватывает меня и сажает на свои бедра, а я послушно обнимаю его ногами.

— Двоих детей родила, а все такая же легкая, — смеется, опаляя мои губы своим горячим дыханием.

Мы замираем глядя в глаза друг другу, зачем слова, когда столько эмоций. Потом можно будет и поговорить, а пока, я хочу просто чувствовать.

***

Теперь Егор приезжал к нам каждый день после обеда и оставался до самого вечера. Утром он решал какие-то свои дела, а все остальное время уделял мне и детям. Были у меня подозрения, что он еще и по ночам работал, чтобы потом весь день посвятить нам, но я никому их не озвучивала.

С тех пор, как он приехал и с момента нашего поцелуя возле машины, прошел месяц. Он ни разу за это время не пытался перейти черту, и наши отношения сейчас очень напоминали букетно-конфетный период. Как подростки, честное слово.

У меня складывалось такое впечатление, что Егор меня снова завоевывал. Только действовал совсем никак в первый раз. Маленькими шагами двигался к цели, без напора и своей привычной наглости. Теперь я чувствовала, что все было для меня и ради меня. Он даже научился адекватно реагировать на Пашу и не скрипеть зубами каждый раз, когда они с семьей приезжали к нам в гости.

Мы с ним ходили в театры, рестораны или просто на прогулку, после чего он неизменно возвращал меня домой, коротко целуя в губы на прощание. И мне это очень нравилось, почему-то именно такой формат отношений заставлял чувствовать себя особенной. Конечно, сексуальное желание никуда не делось, между нами до сих пор искрило и полыхало, и я видела, с каким трудом Егор сдерживает себя, но в этот раз хотелось все сделать правильно и никогда больше не возвращаться к ошибкам прошлого.

Мы с ним поговорили. Обо всем. Я рассказала подробно, как жила, когда беременная ушла из его дома, он рассказал, как жил после того, как вернул мне Матвея. Знаю, что рассказал очень избирательно и далеко не все, но и я сама примерно понимала, через что ему пришлось пройти.

Мне мама рассказывала, каким страшным человеком был его тесть. Про то, что они с дочерью погибли, я узнала сама, видела в новостях, еще тогда у меня в голове крутились мысли о том, как же поступит Егор. Останется жить там, как единственный наследник и приемник или вернется домой. Вернулся. Ко мне, к детям, к родителям.

Егор очень осторожно спросил меня про Алекса, а я видела, каких трудов ему стоило принять новость о том, что я до сих пор с ним работаю. Лицо оставалось беспристрастным, его выдал только взгляд, острый, жалящий, пронзительный. Но потом он быстро взял себя в руки и больше мы этой темы не касались.

Дети к нему привыкали очень быстро, жаль, что столько времени было потеряно, но главное в будущем больше не упустить ничего важного. Мать Егора неожиданно воспылала ко мне любовью, постоянно названивала и приглашала на чай, просила чаще привозить внуков, хотя грязные коленки на брючках мальчишек, гоняющих на самокатах и неожиданно упавших в лужу, приводили ее в панический ужас. Егор и тут очень удивил меня своей наблюдательностью.

— Мариш, если тебе не нравится моя мама, не стесняйся отказать ей. Я знаю, что она очень сложный человек и не хочу, чтоб ты из-за меня подстраивалась.

— Мне с ней не комфортно, Егор.

— Я вижу, поэтому предлагаю изредка ездить к ним всем вместе. Я буду все время рядом, в обиду тебя не дам. Это я виноват в том, что они так к тебе относятся. Относились. Раньше я позволял себе недостойное поведение в отношении тебя, прости меня. Не знаю, как добиться прощения, но, если ты дашь мне шанс, я докажу тебе, что изменился. Больше никогда не будет, как раньше. Обещаю. Ты и дети для меня самое важное и самое дорогое.

Егор не стал распространять тему дальше и признаваться мне в любви, а я была ему очень благодарна за это. Потому что на такое признание надо будет отвечать, а я пока к этому не готова. Я. конечно, знаю, что люблю его, в этом никаких сомнений нет, но мне нужно снова научиться доверять ему.

— Просто дай мне шанс, — взволнованно просит, трогательно заглядывая в мои глаза, — пожалуйста.

Я в ответ дарю ему легкую улыбку, ловлю его руку и переплетаю наши пальцы. Сейчас я очень надежно стою на ногах, у меня куча денег, прибыльный бизнес, дети, которых никто никогда не отнимет и уверенность в себе и в своих собственных силах. Мне абсолютно точно нечего бояться.

— Хорошо, — наконец отвечаю ему, — давай попробуем.

Егор протяжно выдыхает и даже зажмуривается ненадолго от облегчения. Он что сомневался? Совсем не узнаю его сейчас. Он так изменился.

— Тогда приглашаю тебя на наше первое свидание. В этот раз без детей, вечером. Куда ты хочешь пойти?

— Есть у меня одно смешное желание. Я хочу погулять в парке и поесть мороженого так, чтобы никто