кресло, немного поодаль от него, ближе к камину – еще одно.

Оба кресла были заняты.

– Итак, вы добрались, господа, – сидящий ближе к камину рыжеволосый молодой человек немного подался вперед и задумчиво передвинул фигуру на шахматной доске перед собой, лежащей на изящном резном столике красного дерева. Больше говорить он ничего не стал, очевидно, ожидая реакции незваных гостей.

– Где Татьяна? – Эрик сжал руки в кулаки, сдерживая гнев. Чеслав, не узнать которого было невозможно, расслабленно повел плечами, откидываясь обратно на спинку кресла.

– Там, где и должна быть, ваша светлость, там, где и должна… Но прежде, чем мы заговорим об этом, я предоставлю право своему другу выразить вам свое негодование.

Человек, сидящий в кресле у окна, медленно повернулся, окидывая долгим взглядом стоящего перед ним блондина и людей, толпящихся за его спиной.

– Виктор сказал, что это вы ранили его, господин граф, – говорил он медленно, неспешно, цедя каждое слово, – Замечу, что мне неприятно, когда ранят моих подопечных.

– Увы, господин маркиз, – граф де Нормонд тонко улыбнулся, – Должен заметить, что мне неприятно, когда похищают моих родных!

Альберт, вдруг почувствовав, как зол сейчас старший из его племянников, аккуратно положил руку ему на плечо, чуть сжимая. Эрик прикрыл глаза и, набрав в грудь побольше воздуха, неспешно выдохнул его, заставляя себя успокоиться.

– Наши разногласия непримиримы, господин граф, – Мактиере, откинувшись на спинку кресла, сложил пальцы домиком, – Но это неважно. Зачем вы явились сюда? Мне казалось, я ясно дал понять – следовать за мною не стоит. Мне довольно послать Виктора…

– Но Виктор ранен, – на этот раз в разговор предпочел вступить Ричард, делая небольшой шаг вперед, – И вряд ли сможет быстро добежать до замка с пробитым плечом. Вы в меньшинстве сейчас, Анхель, вам следовало бы…

– Рене, – голос Чеслава, неожиданно вновь напомнившего о себе, был холоден и надменен, будто голос аристократа, обращающегося к провинившемуся слуге, – Не вмешивайся в разговор, который не имеет к тебе отношения. Не делай скоропалительных выводов и сдерживай свой яростный нрав. Наши с тобой разногласия сейчас не так важны… Вы пришли, чтобы забрать девушку, господа, не правда ли?

– Как он догадлив, – Роман, скривившись, скрестил руки на груди, – Я просто в шоке! Нет, Чес, мы явились полюбоваться руинами поместья твоего приятеля-мажордома.

Оборотень, обычно не дающий спуску тем, кто сокращал его имя, если, конечно, это был не Анхель, широко, но тонко и очень ядовито улыбнулся, неспешно поднимаясь из кресла.

– Вы пытаетесь задеть меня, господин виконт, – говорить он продолжал нарочито спокойно, демонстрируя свою невозмутимость, – Мне же просто хотелось бы знать, что вы намерены предложить нам, чтобы мы отпустили графиню?

– Ну, тогда говорить тебе в любом случае придется со мной, потому как идея была моя, – виконт легко пожал плечами, – Мы бросаем тебе вызов, Чес. Шахматный турнир, поединок. За Татьяну. Победитель, как водится, получает все.

Оборотень заинтересованно склонил голову набок. В желтых глазах его, отражаясь от пламени камина, заплясали искорки, – чувствовалось, что предложение его заинтересовало.

Анхель за его спиной, ощущая интерес друга, тяжело вздохнул и медленно провел ладонью по лицу. Ему самому идея не понравилась – предложить игру мог лишь противник, уверенный в победе, а значит, существовал риск.

Впрочем, Чеслав придерживался иного мнения.

– Что ж, если вы не боитесь бросать вызов шахматисту, имеющему за плечами более, чем тысячелетний опыт и неисчислимое количество побед… – он сделал приглашающий жест в сторону доски, – Прошу. Но в таком случае, я имею встречные условия. Вы обронили слово «турнир», господин виконт… Что ж, хорошо. Поединка будет три. Вы играете не только за Татьяну, но и… за предметы на ее руке и шее. Противников я выберу себе сам…

– Ну, уж дудки! – Ричард, мигом угадав в последней фразе попытку подставить их, гневно нахмурился, – Ты определил количество поединков, но противников ты выбирать не будешь. Иначе, я не сомневаюсь, что ты изберешь меня, прекрасно зная, что я не умею играть, и…

– Ах, да, – оборотень быстро облизал губы, скрывая насмешливую улыбку, – Как я мог забыть. Ведь тебе мои способности передаться не могли при всем желании, Рене, – общей крови у нас нет. С другой стороны, ты бы мог научиться…

– Общая кровь у нас есть, – Лэрд, передернув плечами, сунул руки в карманы, упрямо склоняя голову, – Все оборотни – братья.

– Да-да, именно так тебе всегда говорил я… брат, – Чеслав, уже не скрываясь, широко, очень жестоко улыбнулся, – Но братом ты мне никогда не был, баронет. Ни братом, ни родней – я солгал, чтобы втереться к тебе в доверие, чтобы проложить себе дорогу в высший свет Парижа… Благодарю тебя за помощь, настало время положить конец этой лжи. Ты уже не имеешь того статуса и того влияния, что прежде, да и для меня ты более не важен… Если не желаешь играть со мною, заставлять не стану. Что скажет мастер?

– Твоим противником буду я, – Эрик Стефан де Нормонд, мягко отодвинув назад явственно обескураженного родного дядю, тяжело шагнул вперед, опуская ногу с такой непогрешимой уверенностью, что, казалось, он желает пробить насквозь старый пол, – За свою жену… Я одолею тебя, Чеслав.

– Его светлость обучен игре? – Анхель, привольно закинув ногу на ногу, кривовато ухмыльнулся, – Поединок будет нечестным, Чес, – этот мальчик вряд ли знает даже правила. Эшек, конечно, дворянская игра, но, увы, не все аристократы обладают этим умением…

– Но он зол, – оборотень быстро провел кончиком языка по верхнему ряду зубов; глаза его сверкнули, – Он разъярен и мечтает забрать свою супругу… Нет, Ан, на этот раз я уверен – поединок будет интересным. Я даже не берусь угадывать его исход…

– Не стоит недооценивать противников, господин маркиз, – Эрик, холодный, уверенный и нескончаемо властный в этот момент, спокойно направился к столику и, остановившись с другой его стороны, надменно приподнял подбородок, – Будьте добры – стул.

– Ваше желание – закон для меня, ваша светлость, – Чеслав склонился в издевательском поклоне, щелкая пальцами. Под колени молодому графу ударил стул, вынуждая его упасть на сидение. Оборотень приподнял один уголок губ и, сделав витиеватый жест рукой, как бы говоря, что лишь исполнил повеление, церемонно опустился в собственное кресло.

– Какие фигуры вы предпочитаете, месье де Нормонд?

Оставшиеся в стороне наблюдатели поторопились передвинуться так, чтобы видеть доску и обоих противников. Анхель, удобно расположившийся в кресле, холодно наблюдал за происходящим.

– Мне все равно.

Роман и Людовик быстро переглянулись, затем окидывая взглядом своих более взрослых союзников. Винсент замер, сдвинув брови и пристально следя за начавшейся игрой; Ричард кусал губы, заметно нервничая и