— Это самые любимые мои цветы. Попрошу девчонок, чтобы принесли банку с водой.

Маша еще раз вдохнула аромат роз и положила их на тумбочку. Я подал ей пакет, в котором лежали косметичка и коробка шоколадных конфет. Она достала коробку, открыла ее, взяла двумя пальцами конфету, протянула мне:

— Возьми, милый. Я тоже съем одну.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Ты знаешь, хорошо. — Она взяла мои ладони, положила их на грудь. — Я так хочу побыстрее выбраться отсюда.

— Теперь уж недолго, — сказал я. — Завтра операция. А там через несколько дней я заберу тебя домой. Мы найдем самых лучших специалистов, они сделают тебя здоровой, вот увидишь…

— Тебе скучно одному? — Маша как будто не слушала меня.

— Очень. Вчера вечером не знал, куда себя деть.

— Я тоже не могу без тебя. — Маша поцеловала мою ладонь.

Я готов был сидеть около нее сколько угодно, лишь бы видеть ее лицо, глаза, слышать ее голос.

— О чем ты задумался? — спросила Маша.

— О тебе. О том, почему незнакомые люди так любят друг друга.

— Ты у меня самый родной, — сказала Маша, прижавшись щекой к моей руке.

Я пробыл у нее до тех пор, пока не пришла сестра и не сказала, что забирает ее для подготовки к операции. Я поцеловал ее и вышел из палаты, задержавшись на пороге. Она согнула в локте тонкую руку и помахала ладонью, словно провожала меня в дальнее путешествие. Я тоже помахал ей и, закрыв дверь, направился к Валере.

Валера сидел за столом и беседовал с женщиной в белом медицинском халате. Увидев меня, он, не меняя позы, коротко бросил:

— Подожди минутку. Я сейчас освобожусь.

Я вышел в коридор, по которому время от времени проходили медицинские сестры и больные. Сестры были молодыми и симпатичными. Вместо белых больничных халатов они носили голубые брюки из хлопчатобумажной ткани и такие же рубашки с коротким рукавом. На голове — высокие шапочки с вышитым на них красным крестом. Маша надевала на работе такую же униформу, но я никогда не видел ее в ней. В коридоре стоял запах лекарств и еще чего-то, присущего только больнице.

Женщина в белом халате вышла из кабинета и Валера позвал меня к себе. Обняв за плечо, он усадил меня около стола. Сам сел на свое место.

— Ольга говорила, что Машу положили на операцию, — сказал он, словно мы только что прервали разговор и сейчас решили возобновить его. — Я звонил в хирургическое отделение. Ни заведующего, ни лечащего врача нет на месте. Что с ней? — Он посмотрел на меня, ожидая моей реакции.

— Это я хотел спросить у тебя, — произнес я. — Маша говорит, что обнаружили опухоль. Но насколько это серьезно, я не знаю.

— Я выясню сегодня же. — Валера повернулся на вращающемся кресле к шкафу, стоящему у стены недалеко от стола. — Хочешь выпить? — Ему явно не хотелось продолжать разговор о Маше.

Я отрицательно покачал головой.

— Тогда расскажи хоть, как у тебя дела. Мы с тобой уже порядочно не виделись. — Валера потер пальцами переносицу. Его взгляд был усталым.

— Ты, наверное, после операции? — спросил я.

— И не одной, — сказал Валера. — Может все-таки выпьешь?

— Давай в следующий раз, — предложил я. — Сегодня нет настроения.

Только сейчас я заметил, что Валера был уже слегка выпивши. Я слышал, что многие хирурги для снятия стресса часто пропускают после операции рюмку-другую. Ведь резать живого человека даже для его спасения — занятие не из самых приятных. Но лишь сегодня убедился, что это правда.

— Нам надо как-то снова выбраться на природу, — сказал Валера. — Да не как в тот раз. А капитально, с ночевкой.

— Теперь уж когда поправится Маша, — ответил я. — Пока она в больнице, мне не до этого.

— Да, да, — сказал Валера и отвел взгляд в сторону.

— Ты что-то не договариваешь? — спросил я.

— Нет. Но ты совершенно прав. Пока она не поправится, какая может быть поездка на природу?

Я поднялся, чтобы попрощаться. Валера не остановил меня. Я вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

Ночью я успокаивал себя, многократно повторяя, что все люди болеют, но потом поправляются и забывают о болезнях. Многим из моих знакомых делали и не такие операции. Но одно дело знакомые и совсем другое — Маша. Я не мог допустить мысли о том, что ей придется страдать. Она уже и так достаточно настрадалась.

В семь утра я пошел к Ольге. Она открыла дверь, непричесанная и босая, в халате, из-под которого выглядывал подол белой ночной рубашки.

— Ты что? — спросила Ольга сонным голосом.

— Во сколько Машу привезут в палату? — спросил я.

— Не знаю, — сказала Ольга, прикрывая рот ладонью. — К обеду, наверное.

— Я тебе позвоню в двенадцать.

— Звони, — Ольга закрыла дверь.

Ровно в двенадцать я начал звонить в больницу. Я звонил несколько раз, но никто не подходил к телефону. В час дня Ольга сама пришла ко мне.

— Я только что от Маши, — сказала она. — Маша уже в палате, с ней все в порядке.

— Я могу увидеть ее? — спросил я.

— Сегодня ей не до тебя. Сейчас она спит после наркоза.

— А завтра?

— Приходи после врачебного обхода. Я проведу тебя к ней.

У меня отлегло от сердца. Если с Машей все в порядке, остальное наладится само собой. Я уже решил, что после операции Маше надо будет взять отпуск без содержания и мы на месяц отправимся на Алтай.

Я увезу ее в горы, где мы поживем, ни в чем не нуждаясь. Будем есть свежий мед и пить парное молоко, гулять по берегу говорливой речки, встречать солнце над утопающей в голубой дымке горной тайгой. Таких мест на Алтае много. Они напомнят ей Байкал. Найдем человека, который лечит болезни травами, Маше это будет полезно. А потом решим, где жить: на Алтае или в Москве.

Я заполнил бланк отчета о командировке и поехал в бухгалтерию редакции отчитываться о поездке на Байкал. Это оказалось чистой формальностью. Бухгалтер посмотрела мои билеты, квитанции за гостиницу, сверила расходы с выданной суммой и мы расстались.

Из редакции я заехал к Гене. На пороге меня встретила Нина и сообщила, что Гена опять в Карелии.

— Проходи, — сказала она, жестом приглашая в квартиру.

Она провела меня на кухню, поставила на стол чайную чашку, спросила:

— Будешь пить чай или кофе?

— Кофе, — сказал я.

— Ну и как, увиделся со своей зазнобой? — усмехнулась Нина, включая кофеварку.

— Да, — сказал я.

— И она согласилась выйти за тебя