Тот кивнул и вышел из кабинета. Вадим достал из кармана мобильник и куда-то позвонил.

– Мсье Дрюон? Это Вадим Морозов. Разрешите доложить, – он говорил на вполне приличном французском, правда чересчур сильно грассируя. – Дело о незаконном получении наследства почти раскрыто. Это было клонирование эмбрионов. Да, вы правильно расслышали, именно клонирование. Не волнуйтесь, мы сможем это доказать. Свидетелями пойдут гинекологи, которые вели беременность наследниц. Они наверняка в курсе.

– Опять тревога! – в бешенстве влетел в кабинет Платон. – Эта чертовщина не закончится никогда!

– Что на сей раз? – устало спросила я. – Кого еще похитили, отравили спиртом, выпотрошили?

– Вроде все живы, – устало отмахнулся Платон. – Но ребята работали всю ночь. Все, кроме меня. А теперь нужно срочно проверять сигнал, а все валятся с ног. В общем, поехали. Морозов, ты с нами?

– Конечно, с вами, – с готовностью согласился Вадим. – Но может, все же сообщишь нам, что случилось?

– А хрень какая-то! Побежали, на ходу объясню. – И Платон пошел к выходу.

Уже сев в машину и заведя мотор, он снизошел до объяснений.

Обыск в больнице, как мы уже поняли, длился до самого утра. Опросили всех врачей, сестер и санитаров, дежуривших в больнице. Результаты, разумеется, были нулевыми. Никто не признался, что подменил генералу лекарство. Но около семи утра, когда все – и опера, и подозреваемые – уже валились с ног, майору Федотову позвонили с неустановленного номера и тихий девичий голос сообщил, что может назвать имя человека, убившего генерала Нечаева. Майор выразил горячую готовность слушать и, как в известной комедии, чуть ли не восклицал: «Имя, сестра, имя!» Но в трубке раздавался лишь какой-то шорох, потом короткий отчаянный вскрик и – тишина.

Майор дал приказ немедленно обыскать больницу еще раз, и несчастные оперативники, держась руками за стены, вновь расползлись по коридорам. Искали они недолго. Кто-то случайно рванул дверь подсобки рядом с кабинетом главврача, и оттуда выпала тонкая женская рука.

Несчастная молоденькая медсестра-практикантка Мария Семенцова была еще теплой, когда ее нашли. Как сказал эксперт, ее убили пять-десять минут назад, как раз тогда, когда позвонили майору Федотову. На сей раз в качестве оружия убийства был использован скальпель. Несчастной девушке рассекли сонную артерию на шее, весь ее белый халат был залит кровью, а на полу подсобки образовалось небольшое озерцо. Невозможно было нанести такой удар и остаться незапятнанным.

Одежда всех сотрудников больницы была внимательно осмотрена, но следов крови ни у кого не обнаружили. И лишь когда стали осматривать грязное белье, сваленное в прачечной в полуподвале, среди кучи простыней нашли длинный белый халат, измазанный кровью.

Этой находкой и ограничились все успехи оперативников. Через пару часов майор распустил их по домам, а сам, выпив три чашки крепчайшего кофе в кабинете главврача, вернулся в отделение. Поскольку обязанности начальника управления внутренних дел теперь лежали на нем, он не считал возможным уехать отсыпаться. Оказалось, остался на боевом посту он не напрасно. Только что ему снова позвонили.

На сей раз голос был мужской. Платон как раз зашел в кабинет майора и слышал обрывки разговора: «Дома… найдется бутылка и еще кое-что». Затем в трубке раздались короткие гудки. Майор опустил руку с мобильником, на секунду задумался, подписал какую-то бумагу и устало посмотрел на Платона:

– Зубарев, ты один из немногих, кто этой ночью не работал. Я позвоню Прохорову и Алиеву, они поедут к больнице, а ты поезжай вот по этому адресу… Там уже будет ждать эксперт, проведете обыск. Вот ордер. Морозова и Нежданову можешь взять в качестве понятых.

– Все, больше я ничего не знаю, – с раздражением сказал Платон. – Приедем по адресу, там сориентируемся.

Мы в молчании доехали до района пятиэтажек, нашли нужный дом и остановились у подъезда, где нас уже ждал Кирилл Петрович.

– Ну что, молодые люди, ни днем ни ночью нет покоя? – весело приветствовал нас эксперт. – Вам сегодня поспать удалось? Сан Саныч рассказывал, что всю ночь опера в больнице орудовали. Вы оттуда?

– Нет, мы отдыхали, – сердито сказал Платон. Похоже, он сильно нервничал перед предстоящим обыском.

– А я вообще только приехал. Начальство в Москву вызывало, – немного виновато сказал Вадим, словно извиняясь за свое отсутствие в столь трудное для нас время.

– Ох, что в городе делается! – вздохнул Кирилл Петрович. – Ладно, пойдем, дело предстоит неприятное, но раз надо, значит, надо…

Мы поднялись на второй этаж и стали звонить в дверь под номером 26. Звонили долго, и я уже думала, что дверь придется вскрывать, но тут она распахнулась. На пороге стоял Антон Семенович Рыбалко.

– Платон… Кирилл Петрович… Молодые люди! Чем обязан? – Его лицо сильно побледнело, рот как-то странно скривился, глаз подергивался от волнения, и потому казалось, что он улыбается и подмигивает нам. Впрочем, два криминальных трупа за одно утра любого довели бы до нервного тика.

– Извините, Антон Семеныч, поступил сигнал, и мы должны провести у вас обыск, – пробормотал Платон, глядя куда-то в сторону. Он явно чувствовал себя неловко, но настроен был решительно.

Главврач отступил на пару шагов. Эксперт тепло поприветствовал его, извинившись за вторжение, и мы вчетвером зашли в квартиру. Кирилл Петрович достал из баула какие-то кисточки и начал деловито снимать отпечатки пальцев с дверных ручек. В глаза Антону Семеновичу он старался не смотреть.

– Я беру кухню, Вадим, ты иди сразу в комнату, – начал распоряжаться Платон. – Кирилл Петрович, снимите отпечатки пальцев со всех емкостей в доме.

– Да знаю, знаю, – добродушно отмахнулся от него эксперт. – Ты лучше о нашей прекрасной даме позаботься. Что ж ей теперь, в коридоре торчать? Где ваша галантность, молодые люди?

– Да вы не волнуйтесь! – всполошилась я и повернулась к передергивающемуся всеми частями тела главврачу. – Я могу пройти в комнату и присесть?

– Да-да, присесть… конечно… – пробормотал Рыбалко, дикими глазами наблюдая за манипуляциями эксперта. – Но почему у меня? Или вы теперь всех сотрудников больницы обыскивать станете?

– Если понадобиться, обыщем всех, – веско сказал Платон. – У вас в больнице за один день убили двух человек. Вы считаете это слишком ничтожным поводом для повальных обысков?

– Я ничего такого не считаю, – поник главврач, – но что у меня искать?

– Подойдите-ка сюда, люди добрые! – позвал из ванной комнаты эксперт. – Пальчики отсюда я, конечно, откатаю, но что-то подсказывает мне, что это вовсе не моющая жидкость для шерстяных изделий. Запах слегка другой.

Мы с Платоном и Вадимом, отталкивая друг друга, ломанулись в ванную. Антон Семенович со слегка ошалелым видом сунулся было за нами, но был безжалостно оттеснен. Эксперт в белых резиновых перчатках, осторожно держа за горлышко, поднял на уровень наших глаз непрозрачную пластиковую бутыль с надписью «Моющая жидкость для шерстяных изделий „Каштан“». Крышка была открыта, и мне в нос ударил характерный запах неразведенного спирта.