был сын от других отношений. Генри не работал. Я не работал. Крис не работала. Кинди работала диспетчером в компании скорой помощи. Так мы жили вдвоем с тремя маленькими детьми в двухспальном доме.

Потом мы нашли жилье. Крис забеременила. Я был отцом.

Это было для меня большим сюрпризом. Мне говорили, начиная с Агньюса, что я не могу иметь детей, что я никогда не буду иметь детей. Может быть, они говорили мне это, потому что думали, что мне не следует иметь детей, но я не так это услышал. Если я был с девушкой, я никогда не принимал никаких мер предосторожности, и всё это время, насколько я знал, я никогда не зачинал никого.

А потом Кристина забеременела, и в 1979 году у нас родился сын. Я назвал его Родни, в честь моего отца. Он стал Родни Лестер Далли, Лестер — в честь отца Крис.

Я не помню, чтобы моя семья была рядом тогда. Мой отец не приходил, когда Родни родился. Но я виделся со своим сводным братом Джорджем. Он приехал из Вашингтона, навестить моего отца, и хотел встретиться со мной.

Мне было нервно его видеть. Прошло много лет с тех пор, как мы встречались, и мы не проводили никакого содержательного времени вместе с тех пор, как я был подвергнут лоботомии. Я боялся, что скажу что-то неправильное, или мы начнем говорить о прошлом, и я скажу что-то, что его разозлит.

Он тоже был очень нервозен по поводу встречи, но по другим причинам. Он боялся меня. Лу убедила его, что я опасен, что ему и его семье будет небезопасно, если я буду рядом. Лу сказала, что я “хищник и жуткий”, “параноидальный шизофреник и крайне непредсказуемый”. Джордж сказал мне, что Лу начала использовать эти точные слова сразу после моей операции и продолжала использовать их много лет после этого.

Позже я узнал, что Лу сказала то же самое Брайану, и он тоже подумал, что я опасен и ему нельзя мне доверять.

Брайан закончил школу и поступил в колледж, в UC Davis. Но он продолжал жить дома, пока что-то не случилось между Лу и моим отцом. Они были очень далеки друг от друга. Они, казалось, не хотели быть друг с другом в браке. Они часто ссорились.

Однажды Лу отвела Брайана в сторону. Она была обеспокоена Родом, сказала она. Она боялась, что он становится физически агрессивным. Она боялась, что он попытается ей или Брайану навредить. И поэтому она дала ему совет: если твой отец станет физически агрессивным с тобой, то, сказала она, “ты должен взять молоток и подкрасться сзади, и ударить его сильно по затылку. Это убьет его.”

Несмотря на предупреждения Лу, встреча с Джорджем прошла хорошо. Мы выпили кофе. Поговорили. Я был удивлен тем, о чем он говорил. Он хотел поговорить о старых временах и о том, что со мной произошло. Он чувствовал вину по этому поводу. Он сказал мне, что знал, что со мной обращались плохо, когда мы были мальчиками. Он чувствовал, что моя лоботомия и мои годы в Агньюсе и Ранчо Линда как-то были его виной.

Я сказал: “Джордж! Тебе было двенадцать лет! Что ты мог сделать?” Он сказал что-то о том, что должен был встать на мою защиту.

Я сказал: “Как? Ты должен был попасть в неприятности только потому, что я попадал в неприятности? Это ничего не изменило бы”.

Он не выглядел убежденным. Он все еще выглядел напуганным и чувствовал вину. Более двадцати лет прошло, прежде чем я увидел его снова.

Теперь, когда я стал отцом, мне пришлось начать становиться ответственным. Я с Крис и с детьми переехал в нашу собственную квартиру, и я нашел работу в компании, которая управляла парками для домов на колесах. Я занимался обслуживанием бассейнов и джакузи, занимался садоводством, отвечал за считывание показаний газовых счетчиков.

Мне нравилась работа, но больше всего мне нравились вещи, которые происходили после работы. В одном из парков для домов на колесах работала женщина-парикмахер. Я зашел к ней однажды вечером после работы и попросил ее подстричь мне волосы. Она это сделала, и произошло некоторое событие. Приятное событие. И эти приятные вещи продолжали происходить.

Кристина знала, что что-то происходит. Она знала, что я встречаюсь с кем-то. Но она не могла понять, с кем. Поэтому она начала следить за мной, когда я уходил из дома.

Однажды ночью она увидела, как я и парикмахер уходили из парка для домов на колесах, и последовала за нами. Но каким-то образом она последовала за неправильной машиной. Она оказалась в баре, где думала, что найдет нас. Когда нас там не оказалось, она вышла наружу к машине, за которой следовала, и проколола шины — у машины совершенно другого человека.

Я уже был вне города. У парикмахерши был друг в Визалии. Мы решили туда съездить в гости.

Когда я вернулся в Сан-Хосе, Кристина была злая. Я позвонил ей домой из бара и сказал, что уже в пути. Она сказала, что не хочет, чтобы я приходил домой. Она была расстроена и хотела сначала поговорить. Поэтому, когда она попросила меня встретиться с ней на парковке торгового центра, я согласился.

Я стоял рядом со своей машиной, когда она приехала. Было темно. Было поздно. Вокруг никого не было. Она въехала на парковку и подъехала ко мне очень быстро. Я понял почти слишком поздно, что она собиралась на меня наехать. Я отпрыгнул и свалился в сторону в последний момент.

Она была такой ревнивой. Еще один раз она просматривала мой кошелек и нашла фотографию голой девушки, с которой я пытался познакомить своего друга. Крис не хотела объяснений. Она набросилась на меня с ножом.

Мы всегда находили выход из ситуации. Но ревность Крис означала, что я должен был держаться подальше от женщины на фотографии, и мне пришлось уволиться с работы управляющего домами на колесах.

Мне нужна была другая работа. Так что я нашел работу в типографии. Я стал достаточно хорош в печати, и когда босс решил продать бизнес, я занял у своего отца четыре тысячи долларов и открыл свою типографию.

Некоторое время все было хорошо. Я вел разгульную жизнь. Я ходил в бар под названием “Золотой рог”. Я заходил туда с карманом полным денег. Я начинал пить “Блэк Рашн” и заказывал напитки для всех девушек. Я заканчивал танцевать и заканчивал тем, что уезжал