– Жулики еще не удрали, они только удирают! – сообразила Нюня, враз приободрившись.

– Не удерут! – решительно бросила Тяпа.

А «Волга» уже выползала на узкую дорогу, разворачиваясь ко мне передом, а к свалке металлолома в дальнем конце коридора задом. Правильно, там ей не проехать, там тупик, значит, сейчас машина двинется вперед, мимо бистро, мимо продуктового магазина, затем обогнет длинномерное строение, убежит на шоссе, а там – поминай как звали! Времени на раздумья не осталось.

– Сорри! – почему-то по-английски гаркнула я, в прыжке врубившись боком в дверь черного хода бистро и снова придавив невезучую фрекен буфетчицу.

– Тань, ты чего, а? – позвала удивленная Софи.

Она еще не успела выбраться из-за столика. Я пулей проскочила сквозь кафешку и с разбегу запрыгнула на скутер, как заправский ковбой на своего лихого скакуна. Повинуясь мне, черно-желтый мотоконек тихо заржал движком и с ускорением покатил вдоль витрины продуктового магазина. Печальный мюнхенский опыт не прошел для меня даром: на сей раз в крутой левый поворот я вошла с немецкой аккуратностью, вывернула из-за угла точно посередине дороги и затормозила в виду встречного транспорта. Черная «Волга», не успевшая разогнаться, остановилась метрах в пяти от меня и посигналила.

Я не тронулась с места.

– Ты, придурок, посторонись! – крикнул в приоткрытое окошко знакомый хриплый голос.

«Волга» пугающе взревела мотором, но еще стояла. Стояла и я, а мысли в моей голове полетели птицами. Скутер легкий, для «Волги» он не преграда, машина запросто толкнет его и без серьезных повреждений проедет дальше. Серьезные повреждения получу только я, причем наврать родителям про опасные для здоровья занятия хореографией на этот раз не удастся, мне еще не доводилось слышать про национальные танцы, исполнение которых чревато множественными переломами. Вопрос в том, готовы ли негодяи в автомобиле умножить свои преступления наездом на человека.

«Волга» в ответ на этот невысказанный вопрос взревела отчетливо положительно.

– Вот гады! – буркнула моя Тяпа.

Я стояла, молчала и судорожно размышляла. Грубый голос донесся слева, значит, Пашка сидит на пассажирском месте, а за рулем, стало быть, Дима. Красавец-брюнет, которого я готова была считать своим спутником жизни (вторым спутником, но это не суть важно). А он смотрел на меня влюбленными синими глазами и называл красавицей.

– Вот сейчас мы и проверим, насколько искренней была его любовь! – с совершенно Тяпиной решимостью пробормотала Нюня.

Широким жестом я сдернула с лица темные очки, отшвырнула их в сторону, а потом сорвала бандану и тряхнула головой. Волосы рассыпались по плечам в обычном для меня стиле «девочка-сиротка», и теперь ничто не мешало Диме меня узнать.

– Р-р-р! – автомобильный мотор сердито взвыл.

Я увидела, что «Волга» тронулась с места, и обреченно закрыла глаза. Вот и верь после этого мужчинам! Влюблен он был, как же! Влюбленный небось не стал бы давить предмет обожания автомобилем!

– Теперь я вполне понимаю смысл выражения «смертельное разочарование»! – горько съязвила моя Тяпа, и я преисполнилась уважения к этой неустрашимой особе.

Как жаль, что я нечасто бывала ею!

– А что, собственно, происходит? – спросила вдруг моя Нюня.

До меня дошло, что ожидаемого удара все нет и нет, а моторное рычанье почему-то слышится позади меня. Я открыла глаза и увидела в шаге от себя черный капот с непросохшими капельками воды. «Волга» стояла как вкопанная. Тихо стояла, беззвучно! Обе передние дверцы были распахнуты, в салоне – я видела это сквозь близкое лобовое стекло – ни души. Зато на заднем плане открывшейся мне картины было тесно от людей и событий: какие-то люди, человек шесть, не меньше, играли в веселую детскую игру «куча-мала», а еще пара-тройка – в салочки. В роли преследуемого выступал Дима, его товарищи по подвижной игре были мне незнакомы, но бежали они хорошо, как вслед за Димой бежали, так и навстречу ему – из дальнего гаража, ворота которого наконец открылись. Заметив этих, встречных, красавец-брюнет сделал крюк и метнулся в открытую дверь бистро, но секундой позже вылетел обратно, отброшенный могучим ударом.

– Вот что значит «грудью встретить врага»! – выступив из проема и вызывающе поправив лифчик под лопнувшей по застежке курточкой, объявила Софи.

Поверженный Дима и успешно догнавшие его незнакомцы перестали играть в салочки и стали играть в кучу-малу. Я недоверчиво улыбнулась сумоистке Соньке и обернулась, чтобы посмотреть, что там рычит у меня за спиной.

Рычал хлебный фургон, пристроившийся в хвост моему скутеру и напрочь перегородивший собой весь проезд.

– Эй, камикадзе, ты в порядке? – крикнул мне знакомый голос.

Я подняла глаза на кабину фургона. Из-за приоткрытой дверцы высунулась взлохмаченная рыжая голова.

– Ромка? А ты здесь откуда? – удивилась я.

– Ну здрасьте! – Рыжий красавец спрыгнул на землю, подошел поближе и совершенно по-хозяйски обнял меня. – Это ж мой собственный автосервис!

– Ах да, я и забыла, что ты у нас король! – засмеялась я.

Рыжий король автомоек поцеловал меня, и в мире стало тихо-тихо. Замолчал фургон, затихли кучно полегшие игроки, и даже Тяпа с Нюней заткнулись, словно умерли. На самом деле они, конечно, не умерли. Они заинтересованно прикидывали, каково это – быть королевой?

Все закончилось хорошо.

Не для всех, конечно.

Пашку и Диму скрутили и повязали. Первоначально – в автосервисе – в роли крутильщиков-вязальщиков выступили коллеги покойного сыщика Василия Волкова, которых пригласил поучаствовать в шоу дедуля, но в самом скором времени их заменили на поле штатные игроки из структуры МВД. Дедуля получил назад свою машину, Степанцов – свои деньги, а Пашка с Димой должны получить хороший срок. Они признались во всем, включая убийство (говорят – непредумышленное) несчастного Петрова.

Экстремальчик Гера вернулся в поселок другим человеком. Теперь у него новое увлечение – компьютерные игры. Тоже не самое лучшее занятие, но все-таки поспокойнее, чем реальный экстрим. Тетя Люся к доставшимся ей от Димы ста шестидесяти пяти долларам добавила еще полтыщи своих и купила внучку подержанный ноутбук.

Мой дедуля на радостях, что все хорошо устроилось, тоже хотел меня облагодетельствовать и отправить отдыхать на заграничный курорт. Я отказалась наотрез и осталась в Татьянке. Рома тоже решил продолжить отпуск.

На следующий день после драматических событий в автосервисе мы с ним гуляли по сосновому лесу, покрывающему пологий Левый мыс. Я взяла с собой корзинку Сонькиных пирожков, а Рома – одеяло, и мы устроили прелестный пикничок.

– Слушай! – дожевав последний пирог, спросила я Рому. – А зачем ты врал, будто твоя фамилия Иванов? Ведь ты же никакой не Иванов, правда?