Пр.: А что-нибудь еще в этом платье вы заметили?

С.: Оно было мокрое – погода была плохая.

Л. Гл. С.: А вы его щупали, мистресс?

С.: Нет, ваша честь, мне не хотелось до него дотрагиваться.

Л. Гл. С.: Не хотелось? Почему? Вы такая брезгливая, что не можете трогать мокрое платье?

С.: Видите ли, ваша честь, я и сама не знаю, почему оно было таким грязным и противным.

Л. Гл. С.: Хорошо, продолжайте.

С.: Тогда я снова позвала Томаса Снелла и попросила поймать того, кто выскочит из буфета, когда я открою его двери. «Потому что, – говорю, – там кто-то прячется, и я хочу знать, чего ей надо». Тут сквайр Мартин закричал и выбежал из дома в темноту, а дверца началась трястись, пока я ее держала, и Томас Снелл помогал мне ее удерживать закрытой, но она сильно распахнулась, и мы упали.

Л. Гл. С.: И что же оттуда выскочило? Мышь?

С.: Нет, ваша честь, больше чем мышь, только я не разглядела… Оно так быстро пробежало по полу и выскочило за дверь.

Л. Гл. С.: Но послушайте, на что оно было похоже? Это был человек?

С.: Ваша честь, я не могу сказать, что это было, но оно бежало очень низко и было темного цвета Мы так испугались, и Томас Снелл, и я, но все равно мы быстро побежали за ним прямо к открытой двери, мы выглянули наружу, но там было темно, и мы ничего не увидели.

Л. Гл. С.: А на полу остались следы? Какой у вас пол?

С.: Пол – каменный и чищенный песком, ваша честь, на нем были мокрые следы, но ни Том Снелл, ни я ничего по ним не поняли, и потом, я же уже говорила, что была плохая погода.

Л. Гл. С.: Ладно, что касается меня, я не понимаю… хотя и странную историю она рассказывает… зачем вам подобное свидетельство?

Пр.: Ваша честь, для того, чтобы поведать о подозрительном поведении подсудимого сразу после исчезновения убитой. И мы просим по этому вопросу заключения суда, а также по поводу голоса, слышанного снаружи.

Затем подсудимый задал несколько несущественных вопросов, и был вызван Томас Снелл, который показал то же, что и миссис Арскотт, и добавил следующее.

Пр.: Что-нибудь произошло между вами и подсудимым?

Т.: У меня была пачка в кармане.

Пр.: Пачка чего?

Т.: Пачка табака, сэр, и у меня возникло настроение взять кусочек табака. Н я нашел трубку у трубы, а он был такой твердый, а что касается меня, то забыл нож дома и, не имея много зубов его откусить, как вы сами можете в том убедиться, ваша честь и кто-либо еще…

Л. Гл. С.: О чем этот человек говорит? Ближе к делу, парень! Ты что, считаешь, что мы сидим тут специально, чтобы твои зубы разглядывать?

Т.: Нет, Ваша честь, ни в коем случае. Боже ж ты мой! Я знаю, что у вашей чести есть лучшее занятие, и зубы тоже лучше, чему я не удивляюсь.

Л. Гл. С.: Господи, да что же это за человек! Да, зубы у меня лучше, и ты сейчас это узнаешь, если не перейдешь к делу.

Т.: Смиренно молю о прощении, ваша честь, но так оно было, осмелился попросить сквайра Мартина, вовсе не желая его обижать, одолжить мне нож, чтобы отрезать себе табака. Он сначала залез в один карман, потом в другой, ножа не было. И говорю я: «Как, вы потеряли нож, сквайр?» Он встал, опять поискал, потом сел и так застонал. «О боже! – говорит. – Наверное, я его там оставил». А я говорю: «Но, сквайр, там его уже наверняка нет. Он что, был таким ценным, – говорю, – вы аж закричали». Но он схватил себя за голову и все сидел, будто не слыша, что я ему говорю. Ну а тут мистресс Арскотт вернулась с кухни.

На вопрос, слышал ли он, как кто-то пел снаружи, он ответил; «Нет, но дверь на кухню была закрыта, и дул сильный ветер. Правда, добавил, что голос Энн Кларк ни с чьим другим спутать невозможно.

Затем был вызван мальчик тринадцати Уилльям Реддауэй. После положенных вопросов, заданных Лордом Главным Судьей, было установлено, что он имеет понятие о присяге. И он присягнул. Его свидетельские показания касались событий, происшедших неделей раньше.

Пр.: Послушай, дитя, не пугайся, никто не обидит тебя, если ты будешь говорить правду.

Л. Гл. С.: Именно, если он будет говорить правду. Но помни, мальчик, ты находишься в присутствии Господа нашего, властителя для земли и небес и ключей от ада, и в присутствии нас, королевских слуг, властителей ключей от Ньюгейта. Помни также, что вопрос стоит о жизни человека, и если ты скажешь неправду и он из-за этого погибнет, ты будешь не лучше, чем убийца, поэтому говори только правду.

Пр.: Расскажи суду о том, что тебе известно. Где ты был вечером 23 мая прошлого года?

Л. Гл. С.: Послушайте, разве мальчик в состоянии помнить, что когда было? Ты понимаешь, о каком дне идет речь, мальчик?

У.: Да, ваша честь, это был день перед праздником и оставался месяц до Иванова дня.

Один из присяжных: Ваша честь, нам не слышно, что он говорит.

Л. Гл. С.: Он говорит, что помнит тот день, так как это было перед праздником, а он отложил шесть пенсов на праздник. Поставьте его на стол. Хорошо, дитя, и где ты был в день?

У.: Пас коров на пустоши, Ваша честь.

Но мальчик говорил на местном диалекте, и Его честь плохо его понимал, поэтому он попросил кого-нибудь переводить. И так случилось, что на процессе присутствовал священник того прихода, его привели к присяге, после чего свидетельские показания были даны. Мальчик сказал:

Я был на пустоши примерно в шесть часов и сидел за кустом утесника около озера. Туда пришел подсудимый, очень осторожно и все время оглядываясь. У него был в руке длинный шест. Он долго стоял, будто прислушиваясь, а потом стал шарить в озере шестом. А я был совсем близко от озера – не дальше чем в ярде – и слышал, как шест что-то