– А вот прямо сейчас и начнем!

Бить надо было точно, так, чтобы вырубить сразу и потом уже не отвлекаться. Удар кулаком пришелся лжекапитану под дых. Тот с тихим стоном сложился пополам, начал медленно заваливаться на бок. Короткий тычок в затылок ускорил процесс.

– Рем, ты что?! – Второй, тот, которого Белоснежка считала своим другом, и не думал нападать. Медленно, прижимаясь спиной к стене, он двигался по направлению к выходу.

Проще было бы завалить его из пистолета. Проще, но громче, а лишний шум сейчас ни к чему. Пришлось марать руки об эту двуличную сволочь. Чертов балахон сковывал движения, но Сабурин успел поймать засранца за грудки и как следует приложить башкой о каменную кладку. Второго удара не потребовалось: агент тьмы оказался хоть и плечист, но головою слаб. С тихим хрюканьем он сполз на пол и улегся у босых сабуринских ног. Хоть лежачих бить и некрасиво, но Сабурин не удержался, пнул гаденыша в живот и, только удовлетворив жажду мести, развернулся к креслу.

Белоснежка сидела неподвижно, уставившись в пустоту, и на произошедшие в подвале перемены не реагировала, только тонкие пальчики едва заметно подрагивали.

– Горе ты мое, – Сабурин заправил под капюшон белую прядку и выдернул девчонку из кресла. Нынче не до церемоний, им еще из дома надо как-то выбраться.

Дверь в подвал он закрыл на замок и, перепрыгивая через две ступеньки, рванул вверх по лестнице.

Снаружи слышались голоса. Эх, не получится выйти незамеченным, а с бесчувственной девчонкой на руках особо не повоюешь. Остается полагаться на удачу. Сабурин перебросил Белоснежку через плечо, свободной рукой нашарил в кармане пистолет и толкнул дверь.

В холле отирались двое: молодой хлыщ с выражением лица в равной мере пресыщенным и испуганным и рыжая девица. Девицу Сабурин узнал сразу – Белоснежкина пропавшая подружка, вернее, тварь, выдающая себя за нее.

– Рем! – Тварь театральным жестом прижала руки к груди, и Сабурин вздрогнул от омерзения: у девицы были самые настоящие когти длиной чуть ли не в полпальца. Это где ж такой безобразный маникюр делают?

Хлыщ отпрянул к стене, лицо у него сделалось белым и настороженным. Видать, упырь в этой тусовке и в самом деле птица высокого полета. Значит, церемониться не стоит.

Жестом, уже начинающим входить в привычку, Сабурин отмахнулся от адептов тьмы и двинулся к входной двери.

– Рем, а куда ты ее? – В голосе твари, помимо страха, отчетливо слышалось подозрение. – Инициация откладывается?

Сабурин замер и, медленно развернувшись в сторону парочки, склонил голову набок. Наверное, получилось достаточно грозно, потому что тварь заткнулась, испуганно схватила за руку своего тщедушного дружка. Вот и хорошо…

За то время, которое Сабурин провел в подвале, холл, казалось, увеличился вдвое. С Белоснежкой на руках он все шел-шел, а проклятая дверь никак не приближалась.

– Рем, твои ноги… – Тварь, может, и испугалась, но бдительность не утратила.

Сабурин посмотрел вниз и мысленно чертыхнулся – из-под балахона торчали босые ноги и край мокрых джинсов.

Все, тут уж не до жира. Бегом!

Он выскочил из дома под аккомпанемент душераздирающих воплей рыжей бестии, не особо церемонясь, притулил бесчувственное Белоснежкино тело к стене, привалился к двери спиной, нашарил в кармане связку ключей. Когда нужный ключ наконец отыскался и попал-таки в замочную скважину, тяжеленная, окованная металлом дверь уже содрогалась от мощных ударов. То ли хлыщ оказался не таким хлипким, как казалось, то ли на крики сбежались остальные. Неважно, в этом вампирском гнезде есть еще черный ход, надо срочно его проверить. Дверь черного хода была заперта, упырь оказался предусмотрительным, чем значительно облегчил Сабурину работу. Вот и славненько!

Белоснежка, свернувшись калачиком, лежала на крылечке и на внешние раздражители не реагировала. Сабурин взял ее на руки, сдул с влажного лба длинную белую челку и еще раз внимательно всмотрелся в лицо. Ничего, никаких проблесков сознания – девочка-кукла. Кажется, все гораздо хуже, чем в прошлый раз.

Ладно, не о том сейчас нужно думать: главное – побыстрее унести ноги. Мало ли что, вдруг упырь оказался из славного рода камикадзе и про то, что взрывное устройство обезврежено, соврал? Сабурин глянул на часы и рванул с места в карьер. Если таймер все еще работает, в запасе у них с Белоснежкой каких-то полторы минуты…

Полутора минут хватило на то, чтобы добежать до лодочного ангара, шлепнуться в сырую от поднимающегося предрассветного тумана траву, прикрыть Белоснежку собственным телом и затаиться.

Белоснежкины волосы щекотали щеку и пахли жасмином, не давая сосредоточиться на главном – ожидаемом апокалипсисе. Сабурин лежал, вдыхал запах жасмина и считал секунды. По его расчетам выходило, что дом уже как минимум несколько раз должен был взлететь на воздух, но тишину не нарушало ничего, кроме плеска речных волн.

Мотор заглох на середине реки. Чертов Рем! Велел же все как следует перепроверить. Хорошо хоть в лодке есть весла, не придется добираться до берега вплавь.

Гладкое дерево скользит в ладонях. Искореженным пальцам больно и неловко, и ногти мешают. Пронзительный скрип уключин раздирает барабанные перепонки.

Что толку от моей исключительности, если нет такой малости, как примитивная физическая сила? Иногда обычные человечки могут больше, чем я, сверхсущество. Я привык, что грязную работу за меня делают другие: избаловался, расслабился, потерял хватку. Теперь пожинаю плоды своей беспечности: точно малое дитя, не могу справиться с ржавой посудиной.

Бессилие…

Нет, не бессилие! Со мной Слеза ангела, как я мог забыть?!

Кусочек вселенной, заключенной в камне, покоится на моей ладони, жадно пьет лунный свет, становится все ярче, все сильнее. Сейчас он напьется и поделится со мной своей силой…

– …Предлагаю вам сдаться, – усиленный громкоговорителем голос доносится с берега, со стороны пирса.

Отмахиваюсь от голоса. Еще чуть-чуть – и у меня получится.

– …будем вынуждены применить силу…

Всматриваюсь в кружение живых искр, забываю о времени, о страхе и боли. Я уже внутри этой сияющей вселенной, я ее господин…

Не получилось. Выстрелы разрывают мою вселенную и мою плоть.

Больно. И обидно. Такая нелепость…

Лодка раскачивается. Камень скользит на ладони, а я могу лишь смотреть, я не в силах остановить это скольжение…

С тихим всплеском моя вселенная уходит под воду…

Я вижу ее – яркую искру на илистом дне, нужно только протянуть руку, чтобы вернуть свое. Слеза моя на веки вечные! Никому не отдам…

Вода теплая и ласковая, словно материнская утроба. Она прошита нитями лунного света. Нити похожи на паутину, я вижу их переплетения, чувствую, как они вибрируют. Источник этой силы – Камень, он зовет меня. Еще чуть-чуть – и потерянное счастье вернется…