«Вовсе нет ничего неправильного в том, чтобы думать, что существуют бездомные алкоголики и насильники, которые, если бы вошли в зрелый возраст в социальном климате до 1960-х годов, в условиях более равномерного распределения женского ресурса, раньше нашли бы себе жен и адаптировались бы к менее деструктивной жизни с меньшими рисками»[358].

Одной из причин того, что сегодня «женский ресурс» не распределяется равномерно, Райт считает высокий уровень разводов. Согласно его анализу, когда мужчина с высоким статусом впервые женится, он монополизирует годы фертильности своей молодой жены. Если он потом разводится, то переключается на другую молодую женщину. Таким образом, он монополизирует больше женской фертильности и оставляет менее удачливых мужчин без жен.

Таким образом, как заявляет Райт, «снижение уровня разводов, чтобы больше молодых женщин стали доступными для мужчин с низким доходом, могло бы отвратить значительное количество мужчин от преступлений, употребления наркотиков и иногда даже от бездомности»[359].

Очень просто посмеяться над утверждением о том, что мужчина может прийти к алтарю бездомным алкоголиком, употребляющим наркотики, лапающим женщин вором, насильником и убийцей, задержаться у алтаря на время, которое требуется для того, чтобы сказать «да» и стать правильным гражданином и генеральным директором компании. Как-то слишком легко. Поэтому я лучше приведу несколько возражений.

Я не бросаю вызовов эволюционной теории развития человеческого поведения. Я вовсе не думаю, что некий мудрый, всесильный творец создал мир за несколько дней, а потом уселся в сторонке, чтобы полюбоваться своим творением. Вместо этого я хочу указать на несколько способов, которыми анализ Райта и других подобных ученых искусно порочит одиноких мужчин.

Давайте начнем со статистики убийств: «Неженатый мужчина в возрасте между 24 и 35 годами может оказаться убийцей с вероятностью в три раза выше, чем женатый мужчина того же возраста». К счастью, убийства происходят достаточно редко. Они встречаются гораздо реже, чем, скажем, проблемы с выпивкой. Ежегодные показатели отличаются в зависимости от времени, но для Соединенных Штатов одна насильственная смерть на десять тысяч человек будет достаточно точным предположением[360]. Если одинокие мужчины могут с вероятностью в три раза выше совершить убийство, то разница в этих числах не была бы так велика. В конце концов, независимо от того, как вы это подадите, очень немногие одинокие и женатые мужчины становятся убийцами.

Тем не менее, отметьте, что Райт не просто заявляет, что одинокие мужчины с вероятностью в три раза выше могут совершить убийство. Это заявление имеет уточнение. Взят один возрастной промежуток – от 24 до 35 лет. И в выборку включаются только жертвы мужского пола. Райт утверждает, что мужчины убивают в соревновании за фертильных женщин, а их соперниками являются другие мужчины, поэтому в данном случае ограничение по полу вполне уместно.

Но когда Райт делает свое напутственное предсказание о том, что, если будет доступно больше молодых женщин», то это «могло бы отвратить значительное количество мужчин от преступлений», он, кажется, больше не имеет в виду только преступления против мужчин.

Поэтому давайте посмотрим на преступления против женщин. В ноябре 2000 года Национальный институт юстиции опубликовал данные Национального опроса о насилии в отношении женщин. Вот его основные выводы, основанные на ответах 8000 американских женщин и группы сравнения из 8000 мужчин:

«Насилие в отношении женщин – это, в основном, насилие со стороны ее партнера: 64 процента женщин в возрасте от 18 лет, сообщивших об изнасиловании, побоях и/или преследованиях, были жертвами настоящего или бывшего мужа, сожителя, поклонника или жениха»[361].

В любой год примерно 1,8 миллиона американских женщин подвергаются насилию со стороны половых партнеров. (Среди мужчин это количество составило 16,2 процента от всех жертв насилия, что составляет примерно миллион в год[362].)

Помните страшную историю из восьмидесятых о женщинах, которые в сорок лет не имеют мужа и поэтому с большей вероятностью станут жертвами террористов, чем найдут мужа? Это неправда. Но, возможно, правдой является другая версия. Когда женщина находит себе полового партнера, она с большей вероятностью станет его жертвой, а не жертвой террориста.

Конечно, не все половые партнеры являются брачными партнерами. Возможно, высокий уровень насилия со стороны половых партнеров относится к тем, кто официально не состоит в браке. Уровень насилия действительно выше среди сожителей, чем среди супругов[363]. Возможно, это происходит потому, что сожители очень не хотят вступать в брак, что мне кажется мудрым[364].

Когда проводится сравнение насилия со стороны половых партнеров по группам с разным матримониальным статусом, результаты напоминают те, которые мы уже видели по проблеме алкоголизма в этой главе и счастья и здоровья в главе 2. Насилие особенно распространено среди тех, кто был когда-то женат, а теперь разъехался или развелся, а не среди тех, кто всегда был одинок[365]. Женщина, которая оставила своего мужа, особенно рискует. Она с большей вероятностью будет обнаружена и убита своим мужем, чем ее муж погибнет от ее руки, если уйдет он[366]. Опять же, надо отметить, что общий уровень убийств достаточно низок.

Самый показательный подход при изучении умиротворяющего эффекта брака на мужчин – это проследить за их судьбой при переходе от холостяцкой жизни к браку. В течение 25 лет, начиная с 1940 года, команда исследователей занималась именно этим. Они начали с группы из 500 четырнадцатилетних подростков-правонарушителей и группы сравнения из 500 мальчиков того же возраста, не замеченных в нарушениях. Стали ли юные правонарушители после женитьбы более законопослушными, чем были до нее? В действительности так постепенно и происходило. Но только в тех случаях, если брак оказывался хорошим, что означает: отношения «строились на сильном взаимном притяжении»[367]. Правонарушители, семьи которых сложились не так хорошо, часто становились еще более проблемными, чем во время холостяцкой жизни.