— Не хотела, но допустила, так какая же разница! — выкрикнула Джулия.

Стоун наконец приблизился к девушкам. Рука его, как недавно рука Тэры, сомкнулась на запястье Джулии, и на этот раз, как та ни трепыхалась, вырваться ей не удалось. Глаза его сузились, рот упрямо сжался.

— Тэра, уходи! — скомандовал он и бросил ей взгляд, который исключал любую возможность протеста. — Возвращайся в палатку, а с Джулией я сам поговорю.

Несмотря на резкость, в речи его снова появился заметный техасский акцент, и Тэра поняла, что разговор коснется только данного происшествия, что Стоун не намерен открывать хотя бы часть правды о себе. Он снова был хозяином положения, и она послушно кивнула.

Пока она не исчезла из виду, Стоун так и стоял, молча глядя в залитое слезами лицо Джулии.

— Твое внимание мне льстило, милая, льстит и сейчас. Ты хозяйская дочь, а я простой ранчеро. Но сказать по правде, я с самого начала думал, что ты еще девчонка, которая пробует играть с нашим братом, не соображая своей глупой головой, что это опасно. За что ты злишься на Тэру? Она отбивалась, как могла, когда ты толкала ее ко мне в своих личных целях. Ты сделала все, чтобы как можно чаще оставлять нас наедине, не принимая в расчет того, что я из плоти и крови, что это может ударить мне в голову. Когда мы с Тэрой ссорились поначалу, когда она просила тебя отстать от нее со своими глупостями, ты меньше всего думала, к чему это может привести. Она готова была для тебя на все, она переступила через неприязнь ко мне, и ты не имеешь права ее упрекать.

Девушка опустила глаза, кусая дрожащие губы. Это были совсем не те слова, которых она ожидала. Она надеялась, что Стоун все объяснит к ее полному удовлетворению, скажет, например, что Тэрой только пользуется, а ее любит. Внезапно возмущение сменилось в Джулии чувством смущения, а потом и стыда. Она готова была безжалостно толкнуть подругу в постель Стоуну так же, как до этого подталкивала в его компанию. Она не имела права упрекать Тэру ни в чем, потому что ждала от дружбы только услуг, как бы далеко они ни вели. И подруга великодушно шла на поводу у каждого ее желания, фактически принося себя в жертву ее полудетскому эгоизму! Осознать это было мучительно больно, и девушка не понимала еще, что рождается ее новое «я».

— Лорен ходит за тобой, как опоенный, а ты его и в грош не ставишь, — продолжал Стоун. — Учти, так, как он, тебя уже никто любить не будет, потому что, девочка моя, любовь на дороге не валяется. И уж конечно, не каждый мужчина позволит собой играть, позволит бросаться то к нему, то к другому, сегодня решать то, а завтра это, изводить его капризами. Скажи спасибо, что тебе встретился такой вот покладистый парень. Мало кто из нас признает за своей избранницей свободу выбора. Видишь теперь, что все вокруг позволяют тебе топтать себя, играют в благородство? А вот мне это не по нутру, так что я скажу тебе все как есть. Мы год знаем друг друга, верно? Это срок немалый, и если бы нам суждено было столковаться, это уже случилось бы, и притом без сводни, в которую ты превратила свою подругу.

Стоун невесело усмехнулся и отер мокрые щеки Джулии, которая так и стояла перед ним, глядя себе под ноги.

— Вот что я тебе советую, милая: как увидишь Лорена, присмотрись к нему получше. Пора тебе повзрослеть и разобраться, чего ты хочешь. Если у парня нет и шанса, так ему и скажи, но учти, после этого ты его потеряешь, потому что он не останется на ранчо. Ты можешь оттолкнуть и Тэру, но только с чем ты останешься? Ни дружбы, ни любви. Я не могу быть и не стану заменой им двоим, потому что между нами попросту не могло ничего быть, и Тэра тут ни при чем. Винить тут некого, так уж сложилось, и у тебя нет другого выхода, кроме как принять это.

Тиски его пальцев на запястье Джулии разжались, он отвернулся и пошел прочь. Джулия смотрела ему вслед до тех пор, пока не стихли шаги, потом слезы полились неудержимым потоком. Еще несколько часов назад она чувствовала себя красивой, любимой, всемогущей и счастливой и вот теперь рыдала в одиночестве, униженная и оскорбленная. Ей было обидно, что она одна была так слепа, что Стоун и Тэра да и Лорен Маршалл относились к ней как к капризному, избалованному ребенку. Она разыгрывала из себя королеву, походя топча чувства других и не давая себе труда задумываться над последствиями своих поступков.

Но измениться полностью за несколько минут не удавалось никому, и по мере того, как поток слез иссякал, Джулия начала инстинктивно искать, на кого еще можно возложить вину. Потерять Тэру и Лорена было слишком невыносимо, туг Стоун был прав, но что касается его самого… он, в сущности, никогда и не был в ее жизни. Не желая полностью признавать жестокую правоту его доводов, девушка начала выискивать в них слабые места, что-нибудь такое, за что можно ухватиться, чем воспользоваться как поводом для праведного гнева, иначе окажется, что она одна способна на низость.

Тэра честно постаралась уснуть, но в ее состоянии это было попросту невозможно. Сцена у реки, внезапное появление Джулии не выходили у нее из памяти. Наконец она махнула рукой на сон. Тэра решила пробраться к палатке Джулии, но ее внимание привлекло отдаленное лошадиное ржание. Движимая любопытством, она поднялась на небольшой плоский отрог скалы, тот самый, за которым добрую половину ночи ранчеро выискивали и ловили отбившийся от стада скот. Инстинктивное чувство опасности заставило девушку со всей осторожностью заглянуть в небольшое ущелье. Три всадника трудились там вовсю, передвигаясь от одной группы связанных животных к другой и снимая путы.

Поскольку полная луна продолжала щедро заливать окрестности светом, всадники были видны, как днем. Что-то во внешности одного из них встревожило Тэру, сначала смутно, но потом, когда он снова вскочил на лошадь и двинулся дальше, тревога перешла в настоящий страх. До сих пор девушка видела этого человека только днем. Отчасти дело было в сходстве времени суток, отчасти в том, как он держался в седле — так или иначе, она вдруг поняла, кто хладнокровно убил безоружного старика.

В первый момент Тэра ощущала только непреодолимую потребность бежать, скрыться, но усилием воли справилась с порывом. Куда важнее было сообщить Стоуну о том, что животные, па поимку которых ушло столько времени и сил, как раз и должны были перекочевать в стадо Симпсона. Девушка досмотрела спектакль до конца, невольно качая головой при виде того, как легко злоумышленники управлялись с бычками и коровами, несколько часов пролежавшими без движения. Заводилой, разумеется, был сам Меррик Рассел, и внезапно Тэру осенило, как наутро он объяснит исчезновение сотни голов скота. Вина будет возложена на Ночного Всадника! Вот дьявол, с ненавистью подумала девушка, он все ухитряется обратить себе на пользу! Сколько сил вложил Стоун в образ призрака Пало-Дуро — и ради чего? В конечном счете он подыграл своему врагу в его махинациях!

Соблюдая все меры предосторожности, Тэра следовала за стадом вдоль гребня скалы. Животные были загнаны в небольшой загон, прилепившийся к основанию отвесной стены каньона, за чащей густого кустарника. Этого было достаточно, и девушка вернулась в лагерь. Ранчеро, Стоун в том числе, спали прямо под открытым небом, вокруг тлеющего костра, и ей не без труда удалось пробраться между похрапывающими работниками, распростертыми на тюфяках. Стоун спал каменным сном смертельно усталого человека. Исступленная физическая близость после многочасовой активности не прошла для него даром, и Тэра подумала, что вот так он и живет, ловя короткие часы, а порой и минуты сна — единственное, что позволяет ему выдерживать невозможное напряжение. Однако когда она коснулась его плеча, Стоун мгновенно проснулся! Еще не раскрыв глаз, он уже сжал и занес кулак, готовясь защищаться. Тэра испуганно отшатнулась, но первый же взгляд на се лицо заставил Стоуна расслабиться и даже улыбнуться.