— Ты мог бы догадаться об Анниной причастности к убийству раньше, если бы не нарушил одно из главных планов психоанализа и не вступил бы в связь с пациенткой! — строго сказал Михаил своему отражению в зеркале. — Больше так никогда не делай!

Отражение повертело головой, давая возможность Михаилу оценить, насколько ровно подстрижена борода, и подмигнуло.

— Никогда! — еще строже повторил Михаил.

Отражение кивнуло и улыбнулось. Несмотря ни на что, настроение было хорошим.

«Надо будет попытаться купить у Тамары ту самую палисандровую шкатулку, — подумал Михаил, — и поставить ее в офисе в качестве напоминания, чтобы всегда была перед глазами». Сеансы с Тамарой продолжались, она сама захотела их продолжить, так что шанс заполучить шкатулку Пандоры у Михаила был.

Если вдуматься, то Михаил ничего не потерял, а просто избавился от наваждения. Избавление от наваждения нельзя считать потерей. Вдобавок Михаил провел исследовательскую работу, подтвердившую запрет на всякого рода личные отношения между пациентом и аналитиком. Запреты пишутся не для того, чтобы их нарушали, но ведь можно же проверить их правильность. В целях расширения личного опыта.

«Не зная, что такое жизнь, можно ли считать, что знаешь смерть?» — вспомнились вроде бы совершенно не к месту слова Конфуция, но Михаил знал, что все всегда вспоминается к месту, поэтому отбрасывать изречение в сторону не стал, а задумался над ним.

Все верно — не зная, что такое жизнь, нельзя считать, что знаешь смерть, а не узнав, что такое предательство, нельзя пытаться оценить верность. Что есть все наши неудачи, как не подготовка к грядущим победам? «Misfortunes tell us what fortune is»[20]— говорят англичане. Не вкусив горького, не узнаешь и сладкого.

Михаил, изрядно поживший и многое переживший, искренне верил в светлое будущее. Если не верить, то и жить незачем.