Миллисент кивнула. Вновь грустная улыбка скользнула по ее губам, когда она посмотрела на шкафы и буфеты.

– Вчера вечером я и впрямь считала себя счастливицей, которой нечего опасаться. И вот мы с вами сидим в чужом доме, а в подвале прикован мой собственный муж, угрожающий мне тюрьмой и бесчестьем. Самое странное, что я совсем перестала удивляться происходящему.

Она помолчала, затем добавила:

– Я не могу оставить его внизу и не могу отпустить. Что же мне остается?

Негромкий смешок сорвался с ее губ.

– Отчего вы смеетесь, Миллисент?

– Я вспомнила ваше наставление. «В любой непонятной ситуации ложись спать»… Ах, как хорошо было бы сейчас заснуть, миссис Норидж, а проснуться и обнаружить, что все это был лишь страшный сон!

Обе женщины погрузились в молчание. Когда за окнами залаял пес. Миллисент обеспокоенно вскинула голову.

– Бог мой, надеюсь, никто из слуг не вздумает вернуться раньше завтрашнего утра!

– Да-да, – рассеянно откликнулась гувернантка. – Мы никак не придумаем, что делать с одним телом; разбираться со вторым было бы совершенно некстати.

Миллисент вздохнула.

– Знаете, миссис Норидж, Роза частенько повторяла, что ваши шутки пугают ее. В детстве я посмеивалась над ней. Но сегодня я наконец-то поняла, что она чувствовала.

Миссис Норидж вышла из задумчивости.

– Вы верно сказали, моя дорогая: мы не можем ни отпустить вашего мужа, ни оставить его здесь. Нам остается лишь тянуть время. Утром здесь будут слуги; значит, в ближайшие часы мы должны избавиться от мистера Фейна. У меня есть план, Миллисент, однако он исполним лишь при одном условии: если у вашего супруга есть склонность к выпивке. Как вы считаете, удастся вам его напоить?

Она ожидала изумленных расспросов, но Миллисент, немного подумав, кивнула.

– У дядюшки есть шотландский виски, которым он очень гордится. Думаю, Гэвин не устоит.

Ее спокойная готовность действовать вызвала у миссис Норидж одобрительное хмыканье.

– Что ж, показывайте, где мистер Чаплидж держит свои запасы.

Гэвин Фейн поднял голову, услышав шаги на лестнице. В каменном мешке было промозгло, от стены разило холодом. Он стащил с себя ботинки, благо для этого руки ему не требовались, и кое-как устроился на них, бранясь на чем свет стоит. Даже наказанным слугам бросали сюда охапку сена. А он сидит на голых камнях, точно цепной пес… Ничего, настанет его черед отыграться. Нужно только немного подождать.

И вот его жена стоит напротив.

– Видит бог, ты заплатишь за каждую минуту, что я провел в этом подвале, – сказал он, дернув рукой. Цепь негромко звякнула. – Зачем тебе бутылка?

– Миссис Норидж отправилась за полицией. – Миллисент осторожно поставила лампу и бутыль на пол. – Нам нужно как-то скоротать время, Гэвин. Может, расскажешь, зачем хотел убить меня? Теперь у нас нет свидетелей.

Тот, кого она знала под именем Гэвина Фейна, рассмеялся про себя. Как же она все-таки тупа! Непроходимо тупа, как и все бабы. Надеется, что он напьется до прихода полиции и наболтает им лишнего? Может, даже сознается в покушении?

Вряд ли она сама это придумала. У нее не хватило бы мозгов даже для такой паршивой идейки. Гувернантка ее надоумила!

Но он же джентльмен! А джентльмен разве может разочаровать даму?

– Чему ты смеешься, Гэвин?

– Скоротать так скоротать, – весело согласился он. – Раз ты моя жена, может, составишь мне компанию, а?

Он подмигнул Мэл, и выражение отвращения на ее лице заставило его расхохотаться уже не скрываясь. Откуда ей знать, дурочке, что он способен опустошить эту бутылку и не опьянеть. Ей-богу, приятно будет взглянуть на ее лицо, когда она услышит, как он говорит с полицией. «Сэр, она заставила меня выпить этот проклятый виски. Я умирал от жажды, она продержала меня в этом подвале много часов… Я умолял ее дать мне воды, любой, хоть зачерпнуть из ближайшей канавы! Но когда Миллисент появилась вновь, в руках у нее была бутылка. Я заплакал, сэр, и не стесняюсь признаться в этом. Думаю, она надеялась, что если я буду пьян, это придаст достоверности ее словам. Но посмотрите на меня, сэр, и посмотрите на мою жену. Кто из нас пострадал, по-вашему? Она не убила меня лишь потому, что я увернулся».

– Что ж, дорогая, предлагаю выпить за наш счастливый брак!

Миллисент налила виски в стакан и поднесла к его губам. Гэвин прикинул, сможет ли он вскочить, накинуть руки ей на шею и придушить ее слегка, как курицу… Но едва он шевельнулся, как она отскочила. Стало ясно, что его маленькая птичка держится настороже.

– Ты пролила выпивку, моя прелесть, – сказал он, с усмешкой глядя на нее снизу вверх. – Милая, неужели ты думаешь, что я способен тебя обидеть? Ты все неправильно поняла. Отпусти меня, и поговорим как муж с женой. Ведь нам с тобой было так хорошо вдвоем. Вспомни!

Она долила стакан до краев и вновь подошла к нему, не сводя с него блестящих сухих глаз. Черт! Он не мог понять, что творится в ее голове! А ведь раньше на этой мордашке читалась каждая мысль.

– За счастливый брак, Гэвин?

А, черт с ней! Глупо отказываться от такого виски.

– За счастливый брак, моя радость!

Час спустя миссис Норидж постучалась в дверь коттеджа на Тамберсон-стрит. Ей открыла Миллисент.

– Вот одежда. – С этими словами гувернантка протянула ей небольшой тюк. – Кучер ждет нас на другой стороне улицы.

– Но если это займет много времени…

– Он будет ждать столько, сколько потребуется, – успокоила миссис Норидж. – Я взяла брумовский кэб; это обошлось вдвое дороже, но зато мы сможем разместиться внутри втроем. Главное – ключи от дома мисс Барроу, а они у меня с собой. В каком состоянии мистер Фейн?

Миллисент попыталась подобрать ответ, более приличный, чем прямолинейное «в скотском», первым пришедший ей на ум. Но сдалась, не в силах справиться с этой задачей.

– Посмотрите сами, миссис Норидж.

Спустившись в подвал, гувернантка обнаружила, что мистер Фейн пьян. Его взор блуждал, не в силах надолго остановиться ни на чем. Здоровая половина лица приобрела насыщенный красный цвет. Время от времени Гэвин пытался напевать песню о девице Молли, что была девицей лишь номинально, но куплет то и дело прерывала отрыжка.

– Боже мой, если бы я увидела его в таком состоянии до свадьбы, я разорвала бы помолвку! Он действительно пьян! Как… как свинья! А эта невообразимая песня!

– Песня не так уж плоха. Исполнение – вот что и впрямь ужасно. Что ж, Миллисент, давайте раздевать его.

Гэвин несколько оживился. Он обвел женщин мутным взором и икнул.

– Всю жизнь мечтал услышать эти слова от двух сочных цыпочек!