… Чтобы раздеть мистера Фейна, им пришлось снять с него наручники. Миссис Норидж допускала, что пленник лишь притворяется пьяным, и стоит ему почувствовать себя на свободе, как он этим воспользуется. На этот случай они с Миллисент заранее договорились, что делать. Но это оказалось лишним. Гэвин лишь взмахнул руками и нечленораздельно что-то пробормотал себе под нос.

– Нам нужно поторопиться. Иначе он опьянеет настолько, что не сможет идти.

Гувернантка сноровисто раздела мужчину. С одеждой им пришлось повозиться. От Миллисент было немного проку: молодая женщина привыкла, что одевают ее, а не она.

– Панталоны не нужны, – решила гувернантка. – Хватит юбки, накидки и шляпы. Ах да, и ботинки! Старуха Барроу не может идти босиком, это будет выглядеть необычно даже для нее.

– Кто она такая? – спросила Миллисент, завязывая пелерину на плечах супруга.

– Почтенная особа со странностями, – отвечала миссис Норидж, ловко обувая Гэвина, который с глупой улыбкой наблюдал за ее действиями. – Живет за городом, привечает бродячих собак, частенько уезжает к подруге на месяц-два. Ключ она оставляет у меня.

– Но к ней наверняка заходит служанка?

Закончив с ботинками, миссис Норидж нахлобучила на осоловевшего Гэвина шляпу и завязала ленту под подбородком.

– Служанка должна прийти лишь перед ее приездом. Мисс Барроу извещает меня письмом, а я отправляю в дом девушку, которая приводит все в порядок. Она уехала всего неделю назад, и письма я не получала. Думаю, в ближайшее время ее можно не ждать.

Миссис Норидж окинула пленника критическим взглядом.

Преображение было завершено. Старомодная темно-синяя юбка, длинная пелерина с кистями и, наконец, нелепая зеленая шляпа с яркими цветами полностью скрыли под собой Гэвина Фейна. Пленник едва держался на ногах: Миллисент, переодевая супруга, сумела влить в него еще стакан виски.

– Это уже вторая бутылка вашего дяди, – заметила гувернантка. – Он весьма расстроится!

– Я скажу, что виски выпил Гэвин, – мрачно отвечала Миллисент. – В этом не будет ни слова лжи.

– Мистер Фейн, осталось лишь два штриха к вашему новому образу.

Под негромкое протестующее мычание миссис Норидж засунула ему в рот кляп, а затем опустила длинную темную вуаль.

– Теперь он почти неотличим от мисс Барроу!

– Только если не будет мычать, – обеспокоенно заметила Миллисент.

– В особенности если будет мычать, – поправила гувернантка. – Я ведь говорила вам, мисс Барроу – женщина с чудачествами. Нам осталось вывести его отсюда, посадить в карету – и можно считать, что полдела сделано. Что ж, мистер Фейн, вы так хорошо вели себя последний час… Обещаю, оставшийся виски мистера Чаплиджа будет ваш, если вы подниметесь по этой лестнице.

… Гэвин Фейн очнулся в незнакомом месте.

Первое, что он увидел, – кружку с водой. Гэвин схватил ее и жадно осушил до дна, а затем вскочил и кинулся к двери. Громкое звяканье послужило предупреждением, но он слишком плохо соображал, чтобы прислушаться к нему. Не успел он пробежать и трех шагов, как что-то впилось ему в горло; Гэвин упал на спину и, бранясь, отполз в свой угол.

Ощупав шею и оглядевшись, он оценил, каково его положение.

На нем был сомкнут огромный металлический ошейник, отпереть который можно только ключом. От ошейника тянулась цепь, последнее звено которой было придавлено к полу ножкой огромной кровати. Он с первого взгляда понял, что поднять эту махину в одиночку, без рычага ему не под силу.

Итак, он снова оказался на цепи, только не в подвале, а в каком-то доме. Скудно обставленная, хоть и просторная комната; в окно почти не проникает свет. На пол был великодушно брошен тюфяк. Весьма кстати, если учесть, что на кровати нет ни белья, ни перины.

– Рада видеть, что вы пришли в себя, мистер Фейн.

Он застонал от ярости, увидев проклятую гувернантку. Та спокойно забрала кружку и вновь вернулась в свой угол, где, как он теперь разглядел, щурясь от света, на маленьком столике под лампой лежала раскрытая книга.

– Читать как минимум по главе каждый день – один из моих принципов. Благодаря вам я получила возможность прочесть сразу три, пока ждала, когда вы очнетесь. Чему нас это учит, мистер Фейн? Тому, что и от таких дрянных созданий, как вы, есть польза. Надо только правильно…

Мистер Фейн разразился проклятиями. Но язык ворочался так же плохо, как голова. Должно быть, поэтому его брань не произвела должного впечатления.

– …использовать собачью цепь, – закончила гувернантка, когда он стих. – Мистер Фейн, если вы будете вести себя прилично, то получите свой завтрак.

– Завтрак?

– Скорее обед. Сейчас уже третий час дня. Здесь темно, поскольку ставни закрыты. Кричать и ругаться бесполезно, вас никто не услышит, кроме меня.

Невзирая на это предупреждение, Гэвин опять поднял крик.

– Какого дьявола вы меня здесь держите? – обессилев, прохрипел он наконец. – Вам с Миллисент это так просто с рук не сойдет!

– О, вы заблуждаетесь! Никто не знает, что вы тут. Для всех вы уехали из Эксберри ранним утром. Отбыли на поезде, мистер Фейн. Жена не имеет ни малейшего понятия, что за необходимость потребовала вашего срочного присутствия в Лондоне. Она может лишь предполагать, что это как-то связано с утренними новостями, которые вы прочли в газете. Вы ведь, кажется, занимаетесь ценными бумагами?

– Что за черт! Кэбмен видел, как вы притащили меня сюда!

– Вовсе нет. Кэбмен видел, как мы с миссис Фейн помогли добраться до дома его хозяйке, пожилой и весьма экстравагантной даме. Ее походка была нетвердой. Но это объясняется возрастом и состоянием здоровья. Затем миссис Фейн вернулась к своему супругу, а я осталась здесь. Мы, пожилые дамы, или, как вы изволили выразиться, старые ведьмы, должны поддерживать друг друга по мере слабых сил.

Гэвин надолго замолчал. Он обдумывал то, что произошло.

Значит, вот зачем нужна была выпивка… Миллисент вовсе не собиралась добиваться от него признания. Они привели его в бесчувственное состояние, чтобы приволочь в эту дыру.

Наконец он вновь открыл рот.

– Ну, ладно. Вот я здесь – и что с того? Как Миллисент объяснит, что любящий муженек к ней не вернулся? А? Тут-то вы и погорите!

Миссис Норидж мягко улыбнулась ему:

– О, об этом не беспокойтесь. Через пару месяцев миссис Фейн узнает своего бедного супруга в одном из тех бездыханных тел, что каждый день попадают в морги Лондона и ждут опознания. Это не будет ей слишком дорого стоить. Родственников у вас нет, никто не сможет опровергнуть ее слова. И миссис Фейн спустя год или два счастливо выйдет замуж. Поверьте мне, так и будет.

Гэвин выругался. Они все предусмотрели!

Нет, такого не может быть. Чтобы он, мужчина, не перехитрил двух безмозглых куриц?