Для русских европейцев такой духовный переворот тоже произошел, М.А. Булгаков пишет истории типичных сумасшедших ученых – Преображенского и Персикова.

А для русских туземцев такой переворот не произошел, и они фактически до нынешнего момента сомневаются – а стоит ли тратить время и силы на учение? Не дай Бог, еще мозги свихнешь…

Патриархальный народ

Еще одна, и на мой взгляд, очень симпатичная черта русских туземцев – они крайне патриархальны. Семья для них священна без всяких оговорок. Именно – священна в самом прямом, религиозном значении слова.

Парни и девушки встречаются, играют, выбирают друг друга. Некоторые из этих игр довольно грубы, примитивны на вкус образованных. Но вот в чем молодые люди были тверды, так в уверенности – девушку нельзя лишать невинности! Если даже молодые люди увлечены друг другом и остались одни – парень должен сдержаться. Девушка должна отбиться и убежать. Если нет – девица опозорена, ее ворота вымажут дегтем, никто не захочет на ней жениться.

Туземцы были совершенно уверены, что женщина должна выйти замуж невинной и сохранять верность мужу до гроба. Эта верность была основой для оценок нравственности женщины.

К парню предки были менее строги, но и для него «гулять» было не престижно. Тем более никто не считал, что парень должен до брака пройти какую-то школу. А супружеская неверность для мужчины считалась не мелкой оплошностью и мелкой же радостью, а серьезным нарушением порядка, тяжелым оскорблением жены и всей ее семьи.

Эта строгость кажется чем-то чрезмерным, избыточным современному человеку… Но мы не учитываем важной детали: контрацептивов-то не было. А люди хотели растить и воспитывать собственных детей, а потом передать им имущество.

В христианстве невинность, воздержание – не обсуждаемые, очевидные ценности. Непререкаемый идеал: дева Мария, которая родила Христа, оставаясь невинной девушкой. Но и помимо христианства все патриархальные народы стремились передавать собственность сыновьям – и потому мораль у них осуждала и преследовала «вольное» поведение женщин.

Разумеется, у дворян XVIII века, интеллигенции XIX тоже не было контрацептивов, они тоже хотели передавать собственность своим детям, и они тоже были христианами. У них тоже считалось само собой разумеющимся, что девушка должна выходить замуж без опыта половой жизни.

Но, во-первых, ни у дворян, ни у интеллигентов семья не была производственной ячейкой. А.С. Пушкин любил Наталью Гончарову, но писать стихи он вполне мог и без нее. А вот его собственный кучер или оброчный мужик из Михайловского не мог бы нормально прожить без жены: без женских рук в доме, в огороде, со скотиной.

Во-вторых, образованные слои общества жили сложнее, изысканнее – в том числе и эмоционально. Они знали и ценили супружескую любовь – но слыхивали про любовь романтическую, про пение серенад, про обожание на расстоянии. Романтическая любовь трубадура к прекрасной даме не должна была заканчиваться браком и к браку никак не вела… Но считалось, что пережить ее – просто необходимо.

Русские верхи знали и про «добросовестный, ребяческий разврат» Версаля, когда супружеские пары явно или тайно тасуются самым причудливым образом… и никого уже не волнует, от кого на самом деле кто рождается.

В-третьих, русские европейцы, как и полагается европейцам, были страшными индивидуалистами. Частная жизнь у них уже в XVIII веке все больше становилась именно что частной; происходящее между двух людей все меньше выносилось напоказ, все меньше считалось, что любовь, личные отношения, супружество – дело не только личное, но и общественное.

Вы можете себе представить брачную рубашку Натальи Гончаровой на заборе? Общество питерских интеллигентов середины XIX века, вслух, гласно выясняющих, что именно происходит между Сашей Блоком и Надей Менделеевой? Старых интеллигентов – профессуру Санкт-Петербургского университета, зовущих эту пару на «разборку» и задающих вопросы типа: а уж не спали ли они вместе?! А греха между ними не приключалось ли?! А то если будут охальничать, профессора и адвокаты Петербурга велят старику Менделееву вооружиться хворостиной и хорошенько поучить гулящую дочку! Сами же будут стоять и подсказывать – как бить, сами решат – хватит ли.

Та-ак… А теперь иди-ка сюда, Сашка Блок! Изволь-ка не охальничать, не путать девицу, не целоваться с ней, когда старшие не видят! А то ведь в других городах, скажем, в Москве и в Берлине, будут думать: в Питере все парни такие. В общем, пусть Сашка валять дурака перестанет и женится на Надьке без разговоров, хватит тянуть с этим делом. Не хочет?! А вот мы его…

Читатель, наверное, уже веселится – очень уж дико представлять себе верхушку русских европейцев в виде деревенских стариков. Но почему нет? Именно так и поступали русские туземцы еще в начале XX века. Что доказывает только одно, очевидное: русские европейцы и русские туземцы – люди разных цивилизаций.

Люди каждой цивилизации одинаково эмоциональны – но у каждой цивилизации свой способ проявления эмоций. Китайцы не знают любви в европейском смысле слова. Они не ухаживают и не назначают свиданий, не обещают любимой достать Луну с неба и не пишут любовных стихов. Но дружба у китайцев чем-то неуловимо похожа на европейскую любовь… Причем без малейшей гомосексуальной стороны! Эмоциональная жизнь, и только…

Индусы, по их собственным словам, «сначала женятся, потом любят». Такая любовь к невыбранному человеку, к тому, кого навязали родители, кажется дикой европейцам, но у индусов-то получается! У них человек не изливает свои чувства на того, кого выбирает сам и чьего ответа добивается. Он ждет, когда ему выберут, а там уже и изливает.

Европеец требует права самому выбирать… В чем есть свои как хорошие, так и плохие стороны. Начиная с XVIII века дворяне, потом и интеллигенты ведут добрачную жизнь, разводятся и разъезжаются.

А.С. Пушкин очень сомневался, что способен на семейное счастье – все его предки были в браке неудачливы и в конце концов расходились с женами. Встречались и двоеженцы. Александр Васильевич Суворов тоже разъехался с женой и жил отдельно.

Причем русские дамы оставались недостаточно современны и прогрессивны. Вот во Франции… Бальзак приводит девиз этих светских… опустим эпитет: «Условности существуют, чтобы их нарушать» [50. С. 129].

У Куприна проститутка Тамара так объясняет разницу между собой и «порядочными женщинами»: «Неужели вы и взаправду думаете, баронесса, что мы хуже так называемых порядочных женщин? Ко мне приходит человек, платит мне два рубля за визит или пять за ночь, и я этого ничуть не скрываю ни от кого в мире. А скажите, баронесса, неужели вы знаете хоть одну семейную, замужнюю даму, которая не отдавалась бы тайком либо ради страсти – молодому, либо ради денег – старику? Мне прекрасно известно, что пятьдесят процентов из вас состоят на содержании у любовников, а пятьдесят остальных из тех, кто постарше, содержат молодых мальчишек. Мне известно также, что многие… из вас живут со своими отцами, братьями и даже сыновьями, но вы эти секреты прячете в какой-то потайной сундук. И вот вся разница между нами» [51. С. 148–149].