Из моего, конечно, неполного, но всё равно внушительного перечня направлений и лабораторий видно какой научно-технический потенциал выполненных и перспективных работ создал А. И. Берг при деятельном содействии А. М. Кугушева и других организаторов к концу 40-х годов.

Путь к 108 институту для А. И. Берга был долгим и извилистым. После окончания Морского корпуса он служил на линкоре «Цесаревич». Участвовал в Первой мировой войне. Затем был переведён в подводный флот. После октября 1917 г. перешёл на сторону Советской власти. В 1919 г. принимал участие в боях с интервентами на Балтийском флоте. В 1922 г. из-за полученных травм, по состоянию здоровья, был списан на берег. В 1925 г. заканчивает Военно-морскую академию со специализацией по радиотехнике, преподаёт в ЛЭТИ. В 1932 г. в Ленинграде образован Научно-исследовательский морской институт связи. А. И. Берг утверждается его директором. К середине 30-х годов А. И. Берг становится одним из ведущих советских радиоспециалистов. Один из показателей этого – книги по общей радиотехнике. В 20-х годах основным учебником был курс И. Г. Фреймана «Общая теория радиотехники», в 1932 и 1935 гг. вышла монография А. И. Берга «Теория и расчёт ламповых генераторов». В эти же годы выходит учебник М. М. Бонч-Бруевича «Основы радиотехники». Последние две книги долго хранились в моей библиотеке. В декабре 1937 г. А. И. Берга арестовали. Основание: подозрения в участии в «антисоветском военном заговоре» (дело Тухачевского). Провёл в заключении почти два с половиной года. Содержался в основном в тюрьме г. Кронштадта. Как удалось освободиться? На этот вопрос, как всегда, точного ответа нет. Полагаю, что это явилось сочетанием случайного, но благоприятного фактора и материальной потребности государства. Случайность в том, что письмо А. И. Берга К. Е. Ворошилову с разъяснениями абсурдности предъявленных обвинений попало в руки адресата. Материальная потребность состояла в том, что не удалось наладить радиосвязь между кораблями Черноморского флота, и присутствующему на испытаниях К. Е. Ворошилову сообщили об аресте А. И. Берга, на что последовала команда: «Разобраться и доложить лично». Об этом пишут дочь А. И. Берга Марина Акселевна и Ю. Н. Ерофеев в своих публикациях. Вспоминаю, что подобная связка случайного и материального помогла спасти жизнь нашего великого ракетного конструктора С. П. Королёва. Его письмо через зэковскую почту попало матери Марии Николаевне Баланиной. В письме намеками высказывалась просьба обратиться к М. М. Громову и В. С. Гризодубовой. Она посетила обоих. Есть сведения, что Валентина Степановна ходила в Кремль и с трудом добралась до Поскребышева, передав ему заявление, касавшееся судьбы Королёва. Одновременно с 1939 г. начала развиваться система закрытых КБ, известных под названием «шарашки». В одно из них с авиационным уклоном собирались перевезти С. П. Королёва. Но прежде истощённый, заболевший цингой С. П. Королёв должен был добраться с этапом от рудника Мальдяк до Магадана (600 км), попасть на судно, доплыть по замерзающему Охотскому морю до Владивостока (декабрь 1939 г.) и прибыть в Хабаровскую тюрьму. Привезли полутруп, лишённый возможности самостоятельного передвижения, с выпавшими зубами и опухшими ногами. Спасла тюремный врач, буквально выкормившая и вылечившая С. П. Королёва (Я. Голованов, «Катастрофа», Знамя, 1990 г., № 1, 2).

В мае 1940 г. А. И. Берг вышел на свободу и восстановлен в воинском звании. Стал преподавать в Военно-морской академии. В начале Отечественной войны произошло важное событие, связанное с именем А. И. Берга. Он в качестве члена комиссии Ленинградского обкома и облисполкома посещает токсовскую РЛС, разработанную в ЛФТИ (впоследствии «Редут» и РУС-2). Он впервые видит РЛС в действии и проникается новыми идеями. Из эвакуации, куда он попадает вместе с Академией, он пишет своему военно-морскому начальству о необходимости развития радиолокации. Весной 1943 г. его вызывают в Москву. Он посещает с докладом о перспективах радиолокации некоторых крупных военачальников – маршала артиллерии Н. Н. Воронова и маршала авиации А. Е. Голованова. На совещании у И. В. Сталина доклад делал А. И. Берг. По словам докладчика Сталин ходил, курил трубку, ругался, что он ничего не понимает… А под конец произнёс фразу, которая прекратила все разнотолки и создала условия для возникновения нового вида промышленности – радиолокационной: «А, по-моему, товарищ Берг прав». Рассматривались и сложные вопросы. А. И. Берг спросил: «Можно ли мне доверять? Ведь я только что вышел из тюрьмы». Ответ Сталина я слышал в такой интерпретации: «Вас кто-нибудь обижает?» Берг молчал. Сталин продолжал: «Не обижает. Работайте. А виновных мы накажем», Дело было накануне Курско-Белгородской операции 1943 г. Сталин сказал: «Чтобы вы начали работу, нам надо ещё победить под Курском. Вот победим – и приступите».

4 июля 1943 г. вышло постановление ГКО «О радиолокации». По этому постановлению создавался Совет по радиолокации при ГКО. Председателем Совета был назначен Г. М. Маленков, членом – А. И. Берг. Согласно постановлению организуется Всесоюзный научно-исследовательский институт радиолокации, – в дальнейшем получивший название ВНИИ-108. Первым директором был А. И. Берг. Ввиду его загруженности на государственных должностях в период 1943–1947 институт возглавлял П. З. Стась. С 1947 г. А. И. Берг возвращается к руководству институтом.

Когда я пришёл в институт, он уже назывался Центральным НИИ-108 (ЦНИИ-108) и подчинялся Комитету № 3 при СМ СССР. По мере моего ознакомления с проблемами, стоящими в повестке дня 13 лаборатории, а ещё шире – перед комплексными лабораториями вообще, я стал понимать, что должен существовать механизм, связывающий эти проблемы в единое целое. Кто-то должен был приводить этот механизм в действие, решать главные, ключевые вопросы, распределять усилия между исполнителями. Постепенно выяснилось, что за дирижёрским пультом стоит ни кто иной, а А. И. Берг, тогда директор института. Я проиллюстрирую это на примере станций, разрабатываемых 13 лабораторией и получивших впоследствии наименование СНАР. Прежде всего, о постановке вопроса. На совещании у А. И. Берга подвергалась сомнению сама возможность реализации таких станций. Скептики говорили вроде бы разумные вещи: «местники» задушат любой полезный сигнал. Ведущие конструкторы, один за другим, отказывались от разработки. Военные настаивали. «Безумно храбрые» А. А. Расплетин и Г. Я. Гуськов дали согласие. Но решать-то надо было А. И. Бергу. Он рисковал не только своим именем, но и престижем недавно организованного института. При неудаче были бы впустую затрачены большие государственные средства, в чём не преминули бы обвинить А. И. Берга. Думаю, что так, с кондачка, А. И. Берг не дал бы согласия на разработку. По-видимому, длительные беседы с А. А. Расплетиным, представленные расчёты убедили А. И. Берга, и работа пошла. Но надо было решить ещё один, кардинальный вопрос: а как вообще проходят УКВ, и, в частности, в сантиметровом диапазоне волн, в приземном слое, каковы дифракционные явления с учётом кривизны земли. В теоретическом, расчётном плане решать эти вопросы было поручено А. И. Бергом лаборатории М. А. Леонтовича. Затем последовали экспериментальные исследования. Полученные результаты регулярно обсуждались с А. А. Расплетиным.

Разрабатываемые станции надо было комплектовать добротными полупроводниковыми и вакуумными приборами. А. И. Берг поручил лаборатории С. Г. Калашникова разработать технологию изготовления германиевых СВЧ диодов в сантиметровом диапазоне волн. Такая технология была создана, диоды опробывались в СВЧ макетах 13 лаборатории, всё это дало толчок отраслевым предприятиям наладить выпуск смесительных приборов с приёмкой заказчика. Через несколько лет появились первые публикации о начале развития транзисторной техники. Некоторые члены б. Комитета № 3 считали эти публикации чистой рекламой. Но в лаборатории С. Г. Калашникова группой Н. А. Пенина (Г. Я. Кубецкий, Н. Е. Скворцова) были разработаны первые образцы сплавных транзисторов, которые испытывал я в 13 лаборатории и Д. В. Незлин в 22 лаборатории.