И не только сегодня.

Все время, что мы знакомы.

Я вваливаюсь в квартиру, бросаю все свои вещи. Никогда не была так благодарна, что живу одна. Я вихрем передвигаюсь по квартире, в облегчении, что не надо никому ничего объяснять, потому что сейчас я бы и не смогла, по крайней мере без каких-то сведений от Рида. Переодеваюсь в футболку и джинсы, собираю распушившиеся от влаги волосы в довольно неряшливый пучок. Кидаю вещи в рюкзак: кажется, ничего не остается, кроме как поехать к Риду с моим комплектом ключей и ждать его там. Да, они забрали его телефон, но ведь ему можно вернуться домой? Он ведь ничего плохого не сделал.

Телефон звонит в сумке, я кляну ее за непомерные объемы, стараясь выудить его оттуда. Это должен быть он, убеждаю я себя, силясь почувствовать облегчение, которого и следа нет.

Это не он.

— Привет, Сесилия, — говорю я сипло. Надо выпить воды перед выходом, кажется, у меня обезвоживание.

— Я правда собиралась позвонить, — начинаю я, потому что собиралась. Сказала, что позвоню, как только выйду из отеля. Они обе с Лашель сегодня работают и, наверное, ждали моего звонка.

— Мэг, ты в порядке? — спрашивает она непривычно встревоженным, но нетерпеливым голосом.

Я непонимающе хмурю брови. Я не в порядке, но почему она звучит так, будто уже это знает? Неужели у нее есть связи в «Счастье сбывается»? Кто-то рассказал ей, что все прошло не очень?

— Эм… ну, прошло не очень, мне так кажется, и я потом все расскажу, но сейчас мне…

— Нет, я про… мне позвонили, потому что… потому что ты в новостях.

Я и не думала, что смогу испытать еще больший ужас в этот ужасный день.

— Я в новостях? — повторяю я медленно. Во рту у меня одновременно пересохло и полно слюны.

— Я тебе кое-что перешлю, ладно? Я потом мы поговорим. Когда сможешь.

Я киваю, хотя она меня не видит. Это кажется невозможным, но я спинным мозгом чувствую, что будет дальше.

— Хорошо, — сдавленно произношу я.

Ссылка приходит мне почти сразу. Я сажусь на диван, втыкаю в телефон зарядку. Сайт знакомый: манхэттенский блог сплетен, который иногда получает всеобщую огласку, но в основном освещает казусы в разреженном воздухе городской элиты. Даже поверхностно взглянув на слова в ссылке, я в страхе сглатываю.

Кликаю и читаю полную версию.

Вся эта статья — если можно ее так назвать — будто кривое зеркало. Здесь Рид уже не гений, не герой со стальными нервами. Обидчивый парень, умный, но мстительный и не уверенный в себе. «Всем было ясно, что он ей не пара», — сообщает один из неназванных источников. «И он это понимал. Он был разбит, когда они расстались».

Я листаю дальше, отбрасывая мысль о реакции Рида на Эйвери — «разбит» — и продвигаясь к месту, когда в скандале появляется мое имя.

Согласно близким семье Костеров источникам, Сазерленд сопротивлялся решению Эйвери отменить свадьбу, не погнушавшись даже обвинить других в саботировании их отношений. Знакомые пары вспоминают его уверенность в том, что в свадебной программе, чей дизайн подготовила Мэг Макворт, теперь известная как «планировщица Парк-Слоуп», было зашифровано послание, будто их брак станет «ошибкой». «Да кому придет в голову искать в свадебной программе шифр?» — заявил один из наших источников. «У парня шарики за ролики заехали. Уверен, что он один стоит за этим мошенничеством».

«Нет!» — хочется крикнуть на этот глупый, ошибочный прямоугольник текста в защиту Рида. Уже вижу, как это мнение распространяется по Сети, будто огонь. Кому после этого будет интересно смотреть на числа? Разрыв с красивой светской принцессой куда интереснее.

«Но все было не так!»

Ну, или… не совсем так, если верить Риду. Насчет него, Эйвери, чувств между ними.

А ему надо верить, да?

Вот только… Рид не говорил, что показывал кому-то зашифрованные буквы. И не рассказывал, что о них знает кто-то еще.

«Без паники, — усмиряю я себя. — Он обещал объяснить».

Я глубоко вдыхаю, убеждая себя, что могло быть и хуже. Мое имя здесь указано, но никто не поверит обвинению в скрытом послании. Как говорит этот псевдодруг «Кто мог такое выдумать»?

Затем читаю дальше.

Может, ролики у Сазерленда и заехали, однако у нас есть доказательства его возможной правоты насчет программы Макворт. Мы достали одну из этих так и не пригодившихся программ: при желании слово «ошибка» легко находится. Неужели Планировщице Парк-Слоуп было известно то, о чем не знала мисс Костер? Мы попытались связаться с Макворт — которая, по нашим сведениям, все еще общается с Сазерлендом — с помощью формы на ее сайте и через магазин канцелярии, где она приторговывала своей зашифрованной мазней, но пока не получили ответа.

Под текстом фотография программы, где красным обведены буквы с моими озорными и мастерски нарисованными персонажами. Всему миру на обозрение. Слово, рисунки, шифр.

Ошибка.

♥ ♥ ♥

Не знаю, долго ли я сижу на диване, застыв в шоке, но к тому времени, как снова двигаюсь — совсем чуть-чуть, только чтобы взять пульт от телевизора, — за окном тускло и сумрачно. Телефон рядом периодически загорается: один неизвестный номер, затем другой — но каждый раз живот у меня скручивает от тревоги. «Может, это Рид», — думаю я каждый раз, но эта надежда обманула меня первые четыре раза, когда я снимала трубку и тут же становилась мишенью репортера.

Допрос за допросом забили весь телефон.

Не такой разговор мне так отчаянно сейчас нужен.

Он не звонит. Не пишет. Даже на электронную почту. Он совершенно точно не дома.

Остается только ждать.

Надо разобраться с клиентами. Позвонить Сесилии с Лашель. И, о боже, Ларк. Что же подумает Ларк, которая так переживает за конфиденциальность? Конечно же, у меня и так было мало шансов в «Счастье сбывается» после презентации моих прекрасных, но не в их стиле набросков. Но что же теперь? Теперь вероятность нанять Мэг Макворт существует в вечности, где-то между «никогда» и «ни за что, будь она хоть последним мастером по леттерингу во вселенной».

Надо бежать. Арендовать машину, взять собранную наспех сумку. Просто куда-нибудь… уехать. Съехать от этого дикого шоу и тем, что за ним прячется, к чему я совсем не готова.

Комната освещается экраном телевизора, я переключаю каналы, пока не нахожу запись ареста Костера. Ее, видимо, показывают в промежутках между другими громкими сюжетами дня. Когда ее повторяют пятый раз — в комнате уже совсем темно — я уже наизусть ее помню. Сначала самого Костера выводят из здания, он смотрит вниз, седые волосы взъерошены. Затем идут кадры его прежней счастливой жизни, где он пожимает руку мэру, улыбается на красной дорожке на открытии нью-йоркского балета, позирует с женой на лестнице музея Мет. Дальше — его полицейский снимок и кадры снаружи его дома в Верхнем Ист-сайде, который, видимо, тоже штурмовали сегодня. А потом Рид.