- Моя! - выделил Амарат. Это и отрезвило.

 - И что мне дает такая принадлежность, дедуля? - сказано было нагло, но я чувствовала, что с ним иначе нельзя. Стоит лишь показать слабость или неуверенность и буду в вечном рабстве тарелки в старом замке мыть, или по лесам хвостиком за Вороном слоняться. - И вообще, почему за более чем длинную жизнь Вы еще наследников не завели?

Амарат клыкасто ухмыльнулся. Вот же черт обаятельный!

 - У истинно темных дети просто так не рождаются, дитя мое, - он тоже издевался, но от того было лишь интереснее. - Только в союзе. И пока жива Эриника, новый я заключить не могу, - фиолетовые глаза вновь заискрились. - Да и артефакт только-только вернулся.

Амарат вытащил из-за пояса знакомый нам обоим нож, поигрывая им, заставляя лезвие перескакивать между пальцами. Камни на рукояти теперь искрили не хуже его глаз. И я вгляделась внимательнее, чтобы различить ауру. От деда исходило темно-фиолетовое сияние - тяжелое и давящее. Истинный темный? Теперь я понимала значение, вникла в его суть. Готова поспорить, что в дальнейшем смогу отличить истинного от простых магов.

Но и на артефакте была своеобразная аура. Не такая, как у живого человека, и все же вполне различимая.

 - Но он больше не принадлежит тебе, верно? - я двинулась на Амарата, выхватывая из его пальцев оружие. - Нож теперь мой!

Я уже знала это ощущение - металл нагревался, превращаясь в расплавленную лаву. Обдавая жаром сначала сжатую ладонь, потом руку до локтя. Ключ вел себя точно также. А значит...

 - Это какой-то ритуал? - прохрипела, стараясь держаться на ногах, хотя колени так и норовили подогнуться.

 - Простое принятие в род, в нашем случае магическое подтверждение родства. Артефакт признал хозяйку, - он пожирал меня глазами, буквально заглатывая меняющиеся на лице эмоции, - только вот, ты уже кому-то принадлежишь.

Он теперь стоял близко-близко, смотря куда-то поверх головы.

 - И я даже знаю, кому... - он втянул воздух, проведя носом по контуру моего лица. - Как сразу не догадался, старый дурак? Около реки же ощутил отголоски.

Я молчала, хоть так и тянуло закидать деда вопросами. Но выдавать свое знание о связи, считала излишним. Юра же сказал в душе, что ее нужно скрыть.

 - Что-то чуждое в тебе чую, с самого начала понять не могу, - отойдя на шаг он снова обернулся вороном. А я так и не смогла четко разглядеть процесс, хотя сейчас не отвлекалась ни на секунду. - Я в обличие ворона вижу лучше. Хм...

 - Мой отец ловец, - я не стала ерничать и еще больше запутывать Амарата, потому что зла он мне не желал. А значит - если это в его силах, будет пытаться помочь. - И этот ген постоянно бунтует.

Почувствовав, что жар, до того поработивший все тело, теперь начинает снова стекать в область предплечья, я расслабилась, кулем валясь на влажную от росы траву.

Боже, как хорошо то! И аромат свежей зелени напоминает родную деревню.

 - Не знал, что ведьмина кровь настолько сильна, - задумчиво проговорил вернувшийся в человеческий облик Амарат. Он склонился, вновь подавая руку. Пришлось принять, а то опять силой поднимет.

 - Не знаю, насколько могущественна, но живу я с вечной блокировкой магических сил, ведь иначе ген ловца начинает с ними конфликтовать.

 - Та-а-ак, значит бабка твоя этого не планировала...

 - Да что ты заладил, бабка, да бабка. Не знаю, что между вами произошло, но ее в обиду не дам, понял? У меня чудесные родственники. И то, что мама полюбила ловца - это ее выбор. Она и не знала ничего, понимаешь. Все эти хитросплетения и магические связи потом вылились. И прямо им на головы.

 - Ты продолжай, продолжай, очень интересно, - мужчина меня вроде бы и слушал внимательно, и выражение лица было скорбно-сочувственное, но глаза выдавали насмешку. Он моей эмоциональной речью проникнуться и не пытался. Темный, этим все сказано!

 -  Что интересно? Что ты сотворил что-то, и от тебя жена сбежала? Или что папу похитили, подозревая в укрытии какого-то мага. Или может то, что меня скоро этот чертов ген просто сожрет изнутри? А... я поняла. Умрет наследница, бабушка с горя по ней тоже ноги протянет, и у тебя откроются замечательные перспективы и новые возможности! Шикарный план. Ожидайте, - я отвернулась от него, потому что была близка к нехорошим слезам. - А теперь верни меня в школу пожалуйста. Меня там ждет «неадекватная подруга» и еще много чего.

Я развернулась вполоборота, чтобы краем глаза посмотреть на новоявленного родственничка, но никого не обнаружила. Испугавшись, крутанулась вокруг своей оси, чтобы натолкнуться на строгий взгляд.

 - Я разве давал повод думать, что не рад тебе, Лера? - в фиолетовых глазах начинала клубиться тьма.

 - А что мне думать, если все вокруг только и делают что врут и скрывают правду? А на кону жизни!

Все, меня накрыло. Тем более, когда рядом такой замечательный драконий плащ, в который можно вцепиться, и мягкая кожаная жилетка. Да и грудь у деда что надо - широкая, твердая, на такой плакать одно удовольствие. А то, что металлические вставки кожу царапают - не беда, у любой антистрессовой терапии есть побочные эффекты.

Он гладил меня по голове, своими когтями на пальцах иногда задевая плечо. А я ведь всю жизнь мечтала деда иметь. Потому что папы часто дома не было, а бабушке с мамой на Юрку жаловаться не хотелось. Ведь могли и запретить видеться. А мне хотелось, чтобы с ним поговорили по-мужски - так мол и так, девочек задирать не хорошо, платьишки, оставленные у речки воровать очень нехорошо, а косы во сне обстригать - вообще кощунство. Каюсь, в мечтах дед направлял на растерявшегося Юрку свою двустволку, а тот убегал, сверкая голыми пятками и теряя по пути украденные вещи.

Дед в моих мыслях был тоже другой - старенький, но крепкий, с коротко стриженными седыми прядями, пахнущий махоркой и скошенной травой. Так отчего же сейчас так хорошо выть на груди этого темного, хотя он совсем не соответствует детским выдумкам?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Просто от него веяло надежностью. Как и от Юрки все последние годы. И я словно мотылек летела на знакомый огонь - совсем сгореть или старательно за ним спрятаться.

 - У тебя эта неправильность теперь другая. Изменилось что-то за время, что мы не виделись. И кровь по вкусу иная...