– Вы такой горячий и сладкий, генерал Атос. Прямо как пирог: хоть режь да ешь. Но нет, я не пытаюсь вас уболтать – я просто не хочу рисковать собой и ввязываться в битву, исход которой совсем не ясен.

– Так отойди и дай нам уйти, – предложила Секира.

– С величайшим удовольствием, дорогуша, – радостно закричал монстр. – Но взамен мне нужно только одно маленькое обещание. Идет? Лис должна покинуть Королевство раз и навсегда. Мир большой, столько неизведанных земель впереди, зачем оставаться здесь?

– Серьезно… – начала я, но девушка-медведица не дала мне закончить.

– Будет война, ее исход тоже не предопределен. Может быть, она затянется на долгие годы. Может быть, нынешние люди Королевства даже отстоят свои земли, кто знает? – Она тепло улыбнулась. – Это не предательство, Лис. Ты лишь маленькая песчинка в водовороте событий, и твое присутствие или отсутствие в этой войне ничего не изменит.

– Зачем тебе это? – спросил Атос.

– Где мои манеры? – переполошилась девица. – Меня зовут Замия, я – младшая сестра нашего короля. И Лис – хоть и является лишь песчинкой – умудрилась попасть именно в глаз моего сиятельного брата. Она тревожит его, не дает ему спокойно готовиться к возвращению и изматывает силы. Я хочу без лишней крови лишить короля этих тревог. Я очень хорошая младшая сестра.

Я смотрела на белоснежную громаду белого медведя, на саму Замию и вдруг поняла, что не могла считать эмоции ни со звериной морды, ни с лица девушки. Она улыбалась, поднимала брови, озорно поглядывала на Атоса. Но за этим всем крылось холодное равнодушие дикого зверя.

Я пока не представляла, как мы справимся с такой махиной, поэтому решила, что тянуть время для нас выгоднее, чем для них.

– И ты уверена, что я сдержу подобное обещание? Не обману тебя, уйдя отсюда невредимой, и не возникну в гуще боя?

– О, ты сдержишь, – без сомнения заявила Замия. А затем с удивлением взглянула поверх моей головы. – Неужели твои друзья – сладкий генерал и суровая генеральша – не знают, что ты уже думала об этом?

Я вскрикнула:

– Не слушайте ее! Она пытается рассорить нас перед боем.

– Глупости, – прервала меня получеловек, – не стыдись своих желаний. Ты не хочешь участвовать в распре не из страха, а из презрения к сторонам. В этом нет ничего постыдного. Я тоже презираю людей.

Это сравнение выбило почву у меня из-под ног. Так вот в кого я превращаюсь, размышляя, достойны ли спасения жители Королевства…

Замия продолжила:

– Мой брат… консервативен. Он верит в старые пророчества и считает, что ты будешь слепо следовать предсказаниям и мешать его коронации. Но я слышу твое сердце – и ты бунтарь, а не марионетка. О, Лис, ты не из тех, кто играет по расписанной другими партитуре, верно? Я чую твою душу. – Монстр вдохнула, будто принюхиваясь. – Ты в ярости от того, что тебя тащат волоком от одной цели к другой. Ты должна была найти себя в этой дороге, а в итоге совсем потеряла, бедняжка.

Она каким-то пугающим образом запустила пальцы в самые потаенные уголки моей души. Эта власть и всепроникающий взор пугали меня куда сильнее, чем ее облик.

– А ты, сладенький генерал? – Замия хищно задышала, вероятно, принюхиваясь и к душе Атоса. – Чуешь, что потерял ее, упустил? Хотел, чтобы она была лучшей версией тебя, более чистой, да? А повелся на женские чары и сам отдал ее в руки мага, который высосал из нее все человеческое. И сейчас стоишь за ее спиной, замерев от ужаса. Думаешь, а вдруг она согласится и уйдет, потому что и сама уже больше не человек?

Замия перевела взгляд выше:

– Ах, о тебе, леди-топор, я многое могу рассказать…

– Довольно, – просто и емко произнесла Секира. И одного этого слова было достаточно, чтобы развеять ту магию чтения душ, которой монстр загипнотизировала нас. – У меня полно темных секретов, но меня ты ими не удивишь.

Замия зарычала. Глухой утробный звук издавали одновременно и огромная медвежья голова, и маленькая девичья.

Секира обошла меня и спустилась по ступеням, поигрывая огромными топорами. Затем обернулась. В ее взгляде не было ни капли осуждения, ни тени презрения, только искренняя поддержка.

– У всех нас бывают тайные мысли, Лис. Не стоит их страшиться. Они не делают тебя монстром, напротив, именно они делают тебя человеком – со своими слабостями и страхами. Даже если ты решишь уйти позже, я не буду тебя осуждать. Но сейчас нам нужна твоя помощь.

Иногда для того, чтобы принять верное решение, нужно, чтобы кто-то другой искренне верил в тебя. И если Атос, видимо, уже утратил свои надежды, то веры Секиры хватало с лихвой. Я достала саблю из ножен.

Лицо Замии подернулось пленкой. С него разом слетели все изображаемые ею эмоции. Не осталось ничего, даже ярости или обиды за то, что ее щедрое предложение было так грубо отвергнуто.

– Как пожелаете, – бесцветно произнесла девушка, и ее втянуло внутрь медведя. Чудовище тяжело упало на передние лапы, закрыв брюшину и таившуюся там человеческую часть, и двинулось вперед.

– Не подходите к ней, – крикнула Секира. – Ваши сабли не выдержат.

Она была права. Как бы я ни любила ковку заокраинцев, против острых когтей такого огромного зверя сабли бы не выстояли. Возможно, топоры Секиры сдержали бы удар, но и это было лишь предположением.

На нашей стороне оставалась только скорость. Медведь был слишком большим и неповоротливым, чтобы атаковать молниеносно. Пока чудище замахивалось, мы без труда перебегали с места на место. А вот мертвые охотники-ханси в скорости нам не уступали. Они, словно пауки, быстро передвигались, выставив вверх неестественно выгнутые колени и локти. Но когда первый из них достиг меня, он поднялся во весь рост, будто вздернутая за ниточку кукла, и оказалось, что его руки сжимают два клинка с широкими лезвиями.

Охотник, напавший на меня, без сомнения был давно мертв. Но что бы за сила им ни двигала, она разбудила в теле инстинкты человека, умевшего прекрасно управляться с охотничьими кинжалами.

Я отклонила два резких удара, припала на колено и врезала мертвецу локтем под дых. От такого удара живой человек сложился бы пополам, но ханси лишь отступил на пару шагов и в следующий миг снова атаковал. Справа ко мне приближался еще один охотник, а я судорожно вспоминала, сколько их всего было вокруг башни.

– Я отсек ему руку и пронзил насквозь, – донесся справа голос Атоса. – И он не собирается умирать. Как вообще можно убить мертвое?

– Они задерживают нас, чтобы медведица успела нанести удар, – отозвалась Секира, которая рубилась сразу с тремя. Одному она, как и Тевию, отсекла ноги, но он продолжал размахивать кинжалами возле ее колен, подтаскивая себя руками.

На крыше башни что-то неясно блеснуло. Я отразила несколько ударов, сменила позицию, так как медведица оказалась чересчур близко, и взглянула вверх. На крыше Медвежьего острога сидел человек. Вернее, светящаяся фигура. Голова его была окружена облаком серебристых волос, спина и плечи покрыты багрянцем. Незнакомец молчал, но явно делал мне знак рукой, чтобы я приблизилась.