Чем ближе они подходили к дому, возле которого стояла женщина, тем более странным казалась им фигура женщина, замершая в полной неподвижности. Вне всяких сомнений, цветущий куст, приковавший к себе взор женщины, был настолько прекрасен, что мог кого угодно заставить замереть в восторге. Но как долго могло продолжаться восторженное любование чудом, созданным собственными руками, со стороны похожее на каталепсию? Да и должна же она была обернуться хотя бы из чистого любопытства, заслышав с улицы голоса приближающихся людей!

На подходе к дому Ги Церкус обогнал Андрея. Он первым открыл легкую садовую калитку и вошел в сад.

Женщина не только не обернулась, но даже не пошевелилась.

Солдаты остановились у калитки. Не то чтобы им вовсе не хотелось войти в сад, но слишком уж странно, даже пугающе странно выглядела его хозяйка, застывшая, словно изваяние, рядом с цветущим кустом. Невольно возникала мысль, что подобная участь может постигнуть каждого, рискнувшего войти в запретный сад.

Однако с приблизившимся к женщине Ги Церкусом ничего ужасного не случилось. Арктурианец сначала наклонился, чтобы заглянуть женщине в лицо, а затем осторожно коснулся пальцами ее запястья.

– То же самое, что и с полевкой, – сообщил он, возвращаясь к своим спутникам. – Вне всяких сомнений, она жива, но при этом не проявляет никаких признаков жизни. Я даже пульс не смог у нее прощупать.

– Проклятое место, – прошипел Кадишш.

– У вас есть какие-нибудь соображения на– счет того, что здесь происходит? – не обратив внимания на замечание Кадишша, спросил Андрей у Ги Церкуса.

– Скорее догадки, – задумчиво почесывая пальцем щеку, ответил арктурианец. – Для того чтобы проверить их, нам нужно найти какой-нибудь свежий информационный материал. Что-нибудь вроде сегодняшней газеты.

– Вы думаете, в этом спящем королевстве кто-то выпускает газеты? – серьезно поинтересовался Руут.

– Я думаю, что этот мир только кажется нам спящим, – так же серьезно ответил ему Ги Церкус. – На самом деле мы просто существуем в разных временных потоках.

– Так все же, мы в Кедлмаре или нет? – задал вопрос, который интересовал его больше всего, Андрей.

– Для того чтобы ответить на этот вопрос, мне и нужна газета, – улыбнувшись, ответил ему Ги Церкус.

– Наверное, достаточно войти в дом… – начал было Андрей.

– Нет! – решительно перебил его Ги Церкус. – Мне не хотелось бы этого делать. Для людей, которые, возможно, находятся в доме, подобная встреча может закончиться нервным шоком. Представьте себе, что в вашем доме предметы вдруг начинают непостижимым образом перемещаться с места на место. Я думаю, что лучше воспользоваться для этой цели каким-нибудь общественным зданием. Единственное, о чем я вас попрошу, – обратился он ко всем троим одновременно, – не проявляйте особой активности в общении с местными жителями.

– Да они не очень-то общительны, – покачал головой Руут.

– Главным образом старайтесь не задеть кого-нибудь из них, – пояснил свою мысль Ги Церкус. – По сравнению с ними, мы движемся с невероятной скоростью. Поэтому даже легкий, с нашей точки зрения, контакт для местного жителя может закончиться тяжелой травмой.

– А почему в городе так мало людей? – спросил Андрей.

– Полдень, – подняв руку, арктурианец указал на стоящий в зените Борх. – Взрослые – на работе, а дети – в школе.

– Надо же, – усмехнувшись, Андрей потер ладонью гладко выбритый подбородок. – Оказывается, я совершенно разучился мыслить категориями нормальной жизни.

– Немудрено, если судить по той информации о Кедлмаре, с которой я успел ознакомиться, – сочувственно качнул головой Ги Церкус.

– И все же я бы предпочел оказаться сейчас в Кедлмаре, – заметил Андрей.

– Точно! – не раздумывая, согласился с ним Кадишш.

– А ты, Руут? – с любопытством глянул на другого кедлмарца Андрей.

– Мне хотелось бы повнимательнее осмотреть это место, – ответил солдат. – Мне оно почему-то не кажется совершенно чужим.

Небольшие одноэтажные домики, которые они видели на окраине, постепенно сменялись более высокими постройками. Улица сделалась шире, но по-прежнему оставалась зеленой и чистой. Многочисленные автомобили, своими обтекаемыми формами и яркими расцветками вызывавшие неизменные восторги Кадишша и Руута, встречались им теперь стоящими не только возле домов, но и на проезжей части улицы, с водителями и пассажирами, сидящими на своих местах словно манекены. Ги Церкус посоветовал своим спутникам перейти на пешеходную часть улицы, поскольку автомобили, кажущиеся им совершенно неподвижными в своем реальном времени, перемещались по улице со значительной скоростью, и неясная тень, внезапно мелькнувшая перед лобовым стеклом, могла испугать водителя и стать причиной аварии.

Чем ближе они подходили к центру города, тем больше людей, замерших порою в совершенно фантастических позах, видели они на улицах. Однажды они увидели мальчика лет пяти, зависшего в воздухе в момент прыжка. Все это выглядело очень странно, но уже не внушало опасений, как вначале. Даже Кадишш успокоился и, поставив автомат на предохранитель, снова закинул его за спину.

Вскоре они очутились в деловом центре города, где уже не было жилых домов. В городе имелось все, что должно было обеспечивать его нормальную жизнедеятельность, но поскольку город был небольшим, почти все присутствовало в нем в единственном числе: банк, больница, кинотеатр, танцевальный клуб, центр досуга, библиотека… И почти в каждом из домов располагались маленькие лавочки, закусочные или кафе, разнообразие и качество предлагаемых блюд в которых вызывали у коренных кедлмарцев даже не удивление, а полнейшее недоумение.

Руут и Кадишш только успевали головами по сторонам крутить. На то, чтобы обмениваться впечатлениями, времени у них уже не оставалось. Они попали в иной мир, не имеющий ничего общего с тем, в котором они до сих пор существовали. Он был удивителен и прекрасен, словно сон, которому никогда не суждено сбыться.

Про себя Андрей порадовался тому, что по причине разницы временных потоков, в которых существовали гости и постоянные обитатели города, Руут и Кадишш были лишены возможности ощущать запахи, струящиеся из широко открытых дверей, иначе их было бы не оттащить от прилавков с готовой едой. Он и сам готов был забыть обо всем на свете при одном только взгляде на сочные котлетки, политые розовым соусом, украшенные зеленью и аккуратно уложенные на половинки мягких, кажущихся воздушными белых булочек. А если к этим раскошным сандвичам еще и бутылочку холодного пива, со слезой на запотевшем стекле…

От мечтаний в духе Гаргантюа Андрея оторвал внезапный крик Кадишша:

– Чтоб меня рекины разорвали!.. – В срывающемся на истеричные нотки голосе слышались одновременно и удивление, и испуг.

Андрей стремительно развернулся в направлении противоположной стороны улицы, куда указывала вытянутая рука Кадишша. Одновременно он автоматическим движением выдернул из-под локтя висевший на плече автомат и перекинул планку предохранителя в положение стрельбы очередью.