Царь Петр не захотел присоединиться к Карловицким соглашениям, и только в 1700 году признание прав России на крепость Азов убедило его на время отказаться от роли защитника православной церкви на Балканах. Однако через несколько лет война вспыхнула снова вследствие целого ряда перекрестных провокаций: с одной стороны, русский царь не переставал подстрекать православных на Балканах к выступлениям, с другой стороны, заклятый враг царя, шведский король Карл XII, который после поражения под Полтавой в 1709 году укрылся в Турции и стремился к реваншу, постоянно побуждал султана реагировать на русскую угрозу. Престарелый французский король, со своей стороны, старательно раздувал полупогасшее пламя. Военные действия обернулись поражением для Петра: его войска были окружены на берегах Прута, и ему пришлось согласиться на унизительный мир, с выплатой огромной денежной суммы и уступкой Азовской крепости.

После победы над русскими турки снова поверили в свои силы; результатом явилась новая война с Венецией. Теперь турки нацелились на остров Корфу, который Венеция, благодаря его мощнейшим фортификационным сооружениям (ingens opus Corcyrae — «мощные укрепления Керкиры»), считался ключом к Адриатическому морю. Оборонительная система Корфу была центральным звеном всей обороны Венецианской республики на Востоке. Но война привела к завоеванию турками Коринфского полуострова и захвату укреплений, которые после 1669 года Венеция еще сохраняла на острове Крит. Столетием позже Байрон посвятил этим событиям свою длинную и путаную поэму «Осада Коринфа».

Вступление в войну Австрийской империи коренным образом изменило ход событий: 5 августа 1716 года в сражении при Петервардене принц Евгений Савойский разбил численно превосходившие его армию турецкие войска. Это была одна из важнейших битв в мировой истории. Путь на Белград был снова открыт, и уже через год город был занят имперскими войсками. Пожаревацкий мирный договор (1718) официально закрепил победы союзников. Венецианскому льву пришлось выпустить из своих когтей Морею и греческие острова, зато австрийскому орлу достались Банат, часть Старой Сербии с ее исторической столицей и Малая Валахия.

Тем не менее игра еще не была окончена. Блистательная Порта прекрасно понимала, что христианские державы, двигавшие свои фигуры на балкано-адриатической шахматной доске, рано или поздно столкнутся между собой, и из взаимного соперничества австрийцев, русских и венецианцев можно будет извлечь немалую выгоду. Тем временем Россия проявляла все больший интерес к своим кавказским границам, что неизбежно вело ее к столкновению с персидским шахом, еще одним постоянным противником султана. В 1722–1723 годах русские предприняли экспедицию на Кавказ, которая вызвала волнения среди армян в горных областях Карабах и Сивник и подтолкнула их к восстанию во главе с Давидом Беком; это выступление было жестоко подавлено. В 1725–1727 годах военно-дипломатическое урегулирование между Турцией и Россией привело к почти полному подчинению турками Закавказья, но тремя годами позже персам удалось свести на нет турецкие достижения.

В 1730 году, накануне очередного похода в Персию, обозленные задержкой жалованья янычары снова взбунтовались и возвели на престол султана Махмуда I, который в течение своего царствования, разумеется, аккуратно выплачивал войскам жалованье. Но султан не ограничился этим и приступил к реформам. Он пытался организовать постоянную защиту границ империи: строил крепости, ставил на границах постоянные гарнизоны. Кроме этого, он прибег к услугам талантливого и знающего Бонневаля (Ахмед Хумбараджи-паши), который в 1734 году основал в Стамбуле Инженерную школу для подготовки артиллеристов на современном уровне. Это позволило избавиться впредь от услуг иностранцев, в том числе перебежчиков из европейских стран. Пятью годами ранее, в 1729 году, в Стамбуле была открыта типография и вышла первая печатная книга на турецком языке. Однако семена упали на неподготовленную почву. Действительно, ни артиллерийская школа, ни типография не смогли долго противостоять защитникам мусульманских традиций, которые в первый момент ограничились лишь запретом на печатание Корана (из типографии могли выходить только светские книги), а затем добились ликвидации обоих прогрессивных начинаний. С другой стороны, все те же враждебно настроенные янычары помешали Бонневалю довести до конца военные реформы, распространить их на все виды вооруженных сил. Как бы то ни было, благодаря дружбе Бонневаля с французским послом в Стамбуле маркизом Вильнёвом, французско-турецкое дипломатическое и военное сотрудничество значительно расширилось. Но в великолепном Стамбуле уже наступал закат «эпохи тюльпанов» (Lale Devri): близилась эра многочисленных реформаторских попыток, для которых был необходим длительный мир. Это привело к заключению в 1733 году «вечного» мира.

Тем не менее, вновь вспыхнувшая война Турции с Россией и Австрией явилась результатом объективно сложившейся ситуации, а не французских интриг. Турки были обеспокоены политикой России в Польше, в связи с войной за польский престол, русские же снова нацелились на Азов и Крым. Заключенное в 1726 году соглашение обязывало императора Карла VI, который тем временем потерпел ряд военных неудач в Италии и в Германии, выступать на стороне России. Но реформы Бонневаля, явно принесли свои плоды: в 1737–1739 годах Австрия и Россия понесли несколько поражений и вынуждены были подписать Белградский договор, Белград возвращался туркам, а на Балканах восстанавливалось положение, существовавшее до подписания Пожаревацкого мира; за Австрией остался только Банат. Россия сохранила Азов, но обязалась снести его укрепления, и всем ее судам, включая торговые, воспрещалось плавание по Черному морю.

Во время мирных переговоров султан постоянно пользовался поддержкой французского правительства и такого великолепного дипломата, как маркиз Вильнёв. Вознаграждая Францию за посредничество, Блистательная Порта в 1740 году возобновила действие капитуляций (особых льгот) в отношении Иерусалима: отныне из временных они превращались в постоянные. Султан Махмуд I, выступая также и от имени своих преемников, впервые зафиксировал турецкие обязательства в полноценном дипломатическом договоре. В частности, он гарантировал, что «франкские» священнослужители, обосновавшиеся в Святом Городе и его окрестностях, больше не будут терпеть притеснений, и что христиане могут беспрепятственно ремонтировать культовые здания, если соответствующие запросы будут исходить непосредственно от посла Франции.

Но как бы то ни было, грандиозный дипломатический триумф в Белграде оказался последним проявлением турецкого могущества. Прогрессивные реформы были прерваны, в том числе из-за яростных возражений мусульманских юристов и богословов. В то же время политическая ситуация в центральной Европе давала заинтересованным державам все новые поводы для агрессии против Турции.

В 1768 году крупные волнения в Польше, вызванные русским вмешательством в польские дела, заставили Екатерину II послать войска в эту многострадальную страну. Многие польские повстанцы, которых направляла и поддерживала Франция, искали спасения в турецких землях, где, будучи верными католиками, они вновь находили поддержку и защиту короля Франции; русские войска без малейших колебаний преследовали их и на турецкой территории.