Вспомнив про племянника барона, Инквар подавил зевок и невольную зависть: ночью ему удалось поспать всего пару часов, и то лишь под утро. Зато успел сделать все задуманное, добавить силы зельям, а также оружию Кержана и его людей, зарядить болты Гарвеля и добавить по несколько камней с защитой в амулеты Ленса и его сестры.

К удивлению Инквара, горбунья беспрекословно отдала ему невзрачную на вид вещицу, хотя разговаривать с хозяином и его друзьями упорно отказывалась. Не отвечала она и на вопросы Ленса, однако чуткий мальчишка на сестру не обижался, только поглядывал с плохо скрытым состраданием. Как понял Инквар, хорошенько разглядев поделки Тарена, их отец действительно был довольно слабым искусником, и это объясняло, почему Густав Корди не забрал его с семьей в свой замок намного раньше. Ему и без строптивого зятя хватало одаренных мастеров и черных искусников.

Инквар снова зевнул, прикрыв рот ладонью, заметил, каким язвительным взглядом одарила его Ксания, и сразу рассердился. И на себя, за деликатность, и на этих жестоких гадин, мечтающих отомстить за свое поражение. И почти сразу понял, что зря он обращается с этими прожженными стервами, словно с обычными оступившимися женщинами. Никогда они не поймут всей подлости своих поступков, и вряд ли помилует их верховный судья гильдии наемников.

Тогда ради чего он так мучается? Можно ведь спокойно поспать и ни о чем не беспокоиться, пособницам ночников никогда не преодолеть силу зелья повиновения, которым он напоил их с большим запасом.

— Слушайте меня, гадины, — поочередно поглядев в глаза спутниц, объявил Инквар. — Я ложусь спать, а вы сидите тихо и неподвижно. У той, кому хватит ума попытаться двинуться в мою сторону, подружки могут забрать по украшению. Сопротивляться запрещаю.

Кольца и броши преступницам оставили по совету Дайга, скупо обронившего, что это один из главных способов бандитов определять, не прокололись ли их соглядатаи. Почему-то большинство охранников и сыщиков, поймав пособников бандитов, первым делом их грабят.

Искусник положил подушки, устроился поудобнее и прикрыл глаза, чтобы не видеть надоевших злобных рож. Некоторое время снова и снова скрупулезно перебирал в памяти приготовления к предстоящей встрече, в бою от мельчайшей ошибки зависят жизни людей, потом вдруг вспомнил вчерашнее признание Ленса, и душу острым ножом полоснула горечь раскаяния.

Нет, он ни грана не жалел о принятых за время своего путешествия решениях, как теперь очевидно — иного выхода у него не было. Но и чувства Лил понимал теперь стократ яснее, чем кто-либо другой.

Нужно быть истинным искусником, доподлинно осознавшим ценность свободы и никому не подконтрольного творчества, постигнуть и полностью принять необходимость особого жизненного пути и ответственность за всех, кто пойдет по нему вместе с тобой. Только тогда возможно понять, как настоятельно и с каким упорством незнакомый коллега внушал своей старшей дочери важность исполнения тщательно продуманного им плана. Плана, который он готовил так же скрупулезно, как это сделал бы сам Инквар, и в котором предусмотрел даже мельчайшие детали.

Можно даже не сомневаться, Тарен Базерс не менее ста раз повторил дочери, что только в приготовленном им убежище они с братом будут в безопасности и только люди, проверенные лично им, могут защищать детей беззаветно и преданно. И Парвен своим поступком очень наглядно убедил Лил в справедливости слов отца. Как теперь ясно понимает Инквар, отец научил Лил и способам борьбы в случае нападения, наверняка не раз проверив и рассчитав ее силу.

Вот Змейство! Неожиданная догадка вдруг яркой вспышкой озарила сознание искусника. Так вот почему она так испугалась подвыпившего Юбельда, когда рассмотрела на его костюме знакомые гербы барона Корди! Видимо, решила, что это ее злополучный жених, хотя, возможно, он и в самом деле не просто так мотается именно по этой дороге.

И значит, нужно немедленно предупредить ее, пусть не вздумает на него нападать! С Железным Густавом лучше открыто не связываться. По крайней мере, сейчас, пока они не добрались до жены Тарена Базерса.

— Молчать и не двигаться! — резко садясь, приказал Инквар. — Шевелиться сможете только после слова «вперед». Как только я его произнесу, начинаете выполнять первый пункт секретной инструкции.

Картежницы проводили ненавидящими взглядами искусника, выпрыгнувшего из кареты на ходу, попытались пошевелиться, не сумели и обменялись тоскливыми взглядами. Зелье этого «простака» было неизмеримо сильнее того, каким они подчинили почти десяток охранников. И теперь им оставалось только надеяться на этих рабов да на сообразительность тех, кто ждет обоз в засаде.

Дождавшись своего экипажа, Инквар помахал сидевшему на козлах вознице, и тот, постучав по стенке кареты, придержал лошадей.

— В чем дело? — встревоженно нахмурился выглянувший в приоткрытую дверцу Гарвель.

— Имею я право немного отдохнуть? — уходя от прямого ответа, усмехнулся искусник, ловко заскакивая в чуть душноватое тепло кареты. — Можешь и ты погулять, если хочешь.

— Так прямо и скажи: «У меня появились секреты, а ты иди отсюда», — ехидно прищурился ювелир. — Но я обижаться не буду, пойду проведаю Кержана.

— У тебя и правда секреты? — с жадным любопытством посмотрел на отца Ленс.

— У кого их нет, — философски вздохнул Инквар. — Но мои секреты сейчас никого в обозе не волнуют.

— Зато тебя волнуют чужие, — не выдержав внимательного взгляда, огрызнулась горбунья.

— Увы, от них зависит не только моя судьба, но и жизнь наших попутчиков. Вы же уже и сами все поняли? Если нет, поясняю: нанятые вашим дядей ночники намерены отомстить обозникам. И поэтому щадить никого не будут. Даже если самому Кержану удастся спастись, вожаком ему больше никогда не быть, никто из здравомыслящих людей не доверит такому обознику свою жизнь и имущество, — резковато ответил Инквар. — А я и в самом деле пришел задать пару вопросов. Ты испугалась Юбельда, так как считаешь его кандидатом в женихи? Если так, то знай, он со своими путниками догнал нас и едет сейчас в повозке в самом конце обоза. Вернее, он там спит. А я хочу предупредить, точнее, попросить, — постарайся с ним не встречаться и ничем его не бить. Вашего дядюшку и в самом деле лучше не злить, он злопамятен и жесток.

— Я не знаю, — упорно глядя на крепко сцепленные на коленях пальцы, неохотно пробормотала Лил, — кого он мне там сватал.

— Тогда второй вопрос, — перевел дыхание Инквар. — Ленс сказал, ты сможешь остановить семь человек, но сам я видел другое. Тех бандитов на стоянке было в два раза больше.

— Папа запрещал разом тратить всю силу без остатка. — На щеках девушки вспыхнули яркие пятна, и она отвернулась к оконцу. — Но в тот раз иначе нельзя было. Если бы я кого-нибудь не достала, он мог начать угрожать Ленсу.

— Ты излишне рисковала, — огорченно произнес Инквар, догадавшись, о чем она смолчала. — Я говорю не только о бандитах. Нас с Дайгом ты тоже знала слишком мало, чтобы быть убежденной в нашей победе.