— Знаю, знаю, — резво перебила девочка. — Буду слушаться маму, — и, повернувшись к охраннице, добавила: — Наверное, теперь и тебя тоже нужно слушаться.

— Да уж, пожалуйста, — рассмеялась Диана.

— А откуда вы узнали, что я хорошо себя вела?

— У тети Дианы кругом уши развешаны, — полушутя-полусерьезно прокомментировала Александра.

— Это как, уши развешаны? — не понимая, переспросила девочка и задумчиво потрогала себя за ухо.

— Так! — Александра, растопырив пальцы и приставив большой к кончику мочки, повертела, будто локатором, головой.

— Ой, как смешно! — звонко расхохоталась Наташка, но тут же переключилась, занявшись более важной проблемой — долгожданным подарком. Открыв крышку, она зачарованно уставилась на свою мечту.

— Ты хотела такую, я не ошиблась?

Девочка молча прижала куклу к сердцу.

— А теперь иди играй, нам нужно поговорить, — стараясь быть строгой, попросила Диана. Охранница, словно верный пес, последовала за ребенком наверх по лестнице.

Подойдя к камину с аккуратно сложенными березовыми поленьями, Александра присела на корточки. Острые коленки, обтянутые голубыми джинсами, худенькая спина под тонким свитерком создавали впечатление слабости и незащищенности. Но это было только впечатление.

Чиркнув зажигалкой, она несколько раз умело подула на занявшиеся языки пламени и, подвинув кресла к огню, жестом пригласила Диану расположиться у камина.

— Хотите коньяка?

— С удовольствием, — согласилась Диана. — Предпочитаю «Метаксу», — попросила гостья.

— Я тоже люблю греческий, — призналась Александра, разливая в широкие бокалы на коротких ножках янтарный напиток.

— Я обещала тебе хорошие новости, — сделав глоток, напомнила Диана.

Александра с недоверием передернула плечами.

— Тот, о ком мы с тобой толковали, то есть одновременно и шеф, и заказчик всех мероприятий, наконец выбрался из страны, правда, успев причинить не только тебе много неприятностей и…

— Убрался? — не дослушав, взвилась Александра. — Почему же его не взяли? — И тревожно поинтересовалась: — А что его отъезд может означать для меня?

— Не взяли, потому что Интерпол хочет проследить связи. А для тебя — можешь передохнуть, не бояться за Наточку, хотя подстраховаться не вредно никогда.

— Думаю, что он оставил исполнителей, — с сомнением в голосе возразила Александра.

— Его главного исполнителя, насколько мне известно, задержали и… он повесился в тюремной камере.

— Неутешительная новость, — поморщилась Александра. — Я хорошо знаю эту кухню — длинные руки у его шефа.

— Я тоже не новичок, как ты догадываешься. Но тут другое — сотрудники тюрьмы подозревают, что его повесили озверевшие от гнева сокамерники за то, что он отравил транспорт с детским питанием, направлявшимся в женскую колонию.

— А-а, теперь понимаю, — догадалась Александра, — это был транспорт вашего фонда. Так вот почему у нас общий враг!

Залпом выпив коньяк, она резко поднялась с кресла и полюбопытствовала:

— И это все хорошие новости?

— Нет, — несмотря на нервозность подопечной, спокойно продолжила Диана, — наконец удалось его перехитрить. Он неплохой профессионал. Появлялся в самых неожиданных местах, выследить его было не просто, а уж тем более взять с поличным.

— Не очень старались, — с презрением фыркнула Александра.

— Возможно, — не стала возражать Диана, — правда, одна отчаянная девчонка объявила ему войну, прессу подключила, его сообщников подставила, голыми руками, чуть ли не врукопашную, с ним схватилась. Только у нее силенок было маловато.

— И у вас не хватило?

— Да вот, объединив все усилия, удалось найти одно слабое место — выяснили, что этот прохвост имел внебрачного сына. Мальчик родился глухонемым, и «примерный» папаша сразу от него открестился. Но мать ребенка настаивала на помощи, и, чтобы избежать скандала, он время от времени подкидывал на него деньги. Мать мальчика умирает, ребенка помещают в специальную школу-интернат. «Преданный» отец никогда бы не вспомнил о сыне-инвалиде, если бы несчастье не приключилось с ним самим — он сломал ногу.

— И на старуху бывает проруха, — хрипло рассмеялась Александра. — Жаль, что не шею.

— Кстати, все думали, что его хромота — элемент маскировки. Но, постоянно меняя обличье, он сам оказался в инвалидном кресле, а когда почувствовал, что одному не справиться, тогда ему и пришло в голову найти сына.

— Все верно рассчитал, — покачала головой Александра, — руки, ноги у парня есть, а уши у папаши имеются.

— Правильно, — закивала Диана. — Да и с двух инвалидов какой спрос? Он только в одном просчитался. Вместо глухонемого мальчика ему здорового курсанта из русского бюро Интерпола подставили.

— Неужели он никогда не видел сына? — удивилась Александра.

— Пару раз в детском возрасте встречались, а сейчас мальчик уже совсем взрослым юношей стал.

— Сколько же ему лет?

— Хочешь усыновить?

— Могу, — без раздумий, на полном серьезе согласилась Александра.

— Поздновато, у него уже невеста есть. Кстати, парень очень неплохой, и слух у него частично восстановился.

— И что же этот подонок с подсадкой за кордон укатил?

— Улетел, и надеюсь, американцы с ним разберутся сами.

Александра наполнила бокалы и с чувством произнесла:

— Кажется, вы меня убедили, выпьем за хорошую новость! Это она и есть?

— Подожди, есть еще одна…

— Знаете, — призналась Сашенька, — последнее время у меня одни неприятности, столько хорошего за один раз я не выдержу.

— Постараюсь дозировать, — уверила Диана, чувствуя, что удалось переломить настрой Сашеньки. — Итак, — Диана подняла бокал, — хочу пригласить тебя на свадьбу.

— Кто-нибудь решился из нашей тусовки? — имея в виду подопечных Дианы, буднично поинтересовалась Сашенька.

— Можно сказать, что из вашей, — медленно произнесла женщина, и ее грудной голос прозвучал чуть глуше обычного.

Нервно уловив изменение интонации, Сашенька, смахнув челку с глаз, в упор взглянула на наставницу.

Они не заметили, как спустились сумерки. В полумраке гостиной с плотно зашторенными окнами свет исходил от одного источника — уютно горевшего камина. Блики пламени падали на густые черные волосы Дианы, на ее правильное, без единого изъяна лицо. Женщина выдержала взгляд.

— Господи! Не может быть, вы-ы?

Диана была для всех, в том числе и для Сашеньки, воплощением эмансипированности, независимости, как бы красавицей без плоти. Каждый мужчина тускнел рядом с ней.