— И все? — спросила Пембертон. — Вы побрызгали катализатором на стену, и она треснула?

— Нет, это был только первый шаг, — ответил Уильямс. — Катализатор начинает химическую кристаллизацию по нерегулярным плоскостям, а нам это и надо. Но это лишь временный эффект, и, как только энергия реакции диссипирует, молекулярные связи восстанавливаются. Обычно это происходит вокруг внедрившихся молекул катализатора, что, возможно, объясняет, почему он не причиняет керамике особого вреда. Так что до того, как связи восстановятся, придется дать хороший удар.

— Как? Взрывом? — предположила Пембертон.

— Как ни странно, нет. — Уильямс продемонстрировал металлическую трубку, похожую на рожок, присоединенную к одному из своих агрегатов. — Оказывается, эффективнее всего быстрая, четко модулированная серия ультразвуковых сигналов. При образовании этих кристаллизационных плоскостей катализатор, видимо, создает новую серию естественных частот в керамике, и, когда мы наносим удары в нужном порядке и в быстрой последовательности, материал подается. И распадается.

Пембертон покачала головой.

— Восхитительно, — сказала она. — Примите мои поздравления, лейтенант!

— Я вижу лишь две ложки дегтя в вашей бочке меда, лейтенант, — сказал Фейлан. — Ложка номер один — откуда вы знаете, что этот метод сработает с обшивками военных кораблей джирриш? Вы сами сказали, что керамика не совсем та же.

— Конечно, все придется проверить, — согласился Уильямс. — Но у нас есть копия результатов полного анализа фрагментов обшивки, найденных на месте гибели «Ютландии». Теперь, когда мы знаем, с какой стороны подойти, будет очень просто составить формулу катализатора против корабельной брони.

— Отлично, — кивнул Фейлан. — Тогда вторая ложка дегтя. Как вы собираетесь использовать ультразвук против джирриш в космическом вакууме?

— Это будет посложнее, — согласился Уильямс. — Пока не знаю. Но у меня есть пара идей… Однако, чтобы со всем разобраться, понадобится более мощный компьютер, чем есть у нас. Придется отправить все данные на Эдо — пускай там разбираются.

— Может, и не придется, — задумчиво произнес Фейлан. — Какой мощности компьютер вам нужен?

— Ну, по крайней мере… — У лейтенанта вдруг заблестели глаза. — Верно, у вас же на борту сверхразумный компьютер! Тип, характеристики?

— «Кавтроникс Карфаген-Айви-Гамма», — порылся в памяти Фейлан.

— Этот должен справиться. — Уильямс стушевался. — Правда, это невоенный компьютер. Командование не погладит нас по головке, если загрузим в Макса военный секрет.

— С другой стороны, если у вас получится задуманное, этот секрет скоро перестанет быть секретом, — возразила Пембертон. — Думаю, это как раз тот случай, когда военные должны рискнуть.

— Возможно, — согласился Уильямс, которому очень хотелось проверить свою теорию практикой. — Ладно. — Он снова вытер руки, затем достал из своего планшета две карты. — Может, пока пойдете на ваш грузовик и загрузите в Макса вот это? Я заберу на нашем корабле все данные по броне и приду к вам.

— Я с вами, коммандер, — сказала Пембертон. — Мне не терпится посмотреть, как работает ваш сверхразумный компьютер.

Фейлан искоса глянул на нее. Она что, его мысли читает? Но на ее лице не было ни намека на подозрительность.

— Конечно, полковник, — произнес он. — Идемте.

Коммандер Кавано и полковник Пембертон снова появляются, выходя из-за угла здания через 16,85 минуты после своего исчезновения из радиуса обзора камеры. Их сопровождает офицер, которого я идентифицирую как лейтенанта Уильямса. Я увеличиваю изображение, изучаю их лица и сравниваю выражение с моими алгоритмами. Хотя заметно некоторое напряжение лицевых мышц, я заключаю, что оно гораздо слабее, чем было бы после срабатывания вражеской мины-ловушки. Также замечаю, что коммандер Кавано держит в левой руке два переносных носителя информации.

Лейтенант Уильямс меняет направление, и идет к кораблю-штаб-квартире экспедиции, и поднимается на борт через бортовой люк. Коммандер Кавано и полковник Пембертон приближаются ко мне. Я снова анализирую выражение их лиц и с вероятностью 93% делаю вывод, что нет необходимости срочно устанавливать с ними связь. Потому я жду, когда они дойдут до грузовика и коммандер Кавано заговорит.

— У нас для тебя работенка, Макс. Сложные математические расчеты и химический синтез. Справишься?

Я замечаю в его голосе ту же самую напряженность, что отметил ранее в выражении его лица.

— Это звучит весьма интересно, коммандер. Я сделаю, что смогу.

Они входят в кабину лифта. Я включаю механизм и за 22,82 секунды поднимаю их к люку. Еще через 22,44 секунды они снова оказываются в рубке. Коммандер Кавано тратит 1,04 секунды на изучение наклеек на переносных хранителях информации, затем выбирает одну из этих карточек и вставляет ее в щель.

— Отлично, вот тебе данные. Ознакомься.

Блоку ввода требуется 0,23 секунды на переписывание данных и преобразование их в стандартный формат. В течение этого процесса я замечаю через внешние камеры грузовика, что лейтенант Уильямс выходит из экспедиционного корабля и направляется к грузовику. Я также вижу, что в руке у него переносной хранитель информации.

Форматирование заканчивается, и еще 0,04 секунды я провожу, сортируя и компонуя данные в предпочтительном для меня порядке. Затем 2,66 секунды изучаю их. Наиболее интересны данные по профилям ультразвуковых импульсов, полученные 20,88 минуты назад, как я теперь понимаю, лейтенантом Уильямсом и его коллегами. Мои внешние микрофоны уловили лишь разрозненные фрагменты волн, что не дало мне возможности провести тщательный анализ и идентифицировать их источник. Получив в свое распоряжение эти данные, я расширяю пределы восприимчивости микрофонов.

— Интересно. Есть ли у вас данные активных сенсоров?

— Вот.

Коммандер Кавано вставляет вторую карту. Как и было обещано, там находятся экспериментальные данные, полученные активными сенсорами. Кроме того, там содержится полный динамический профиль структурного распада керамики.

— Какой уровень экстраполяции для вас желателен, коммандер?

— Для начала просто изучи данные и прикинь, что к чему. Лейтенант Уильямс даст тебе основное задание.

— Я понял.

Я провожу краткий предварительный анализ, изучаю микроскопические и макроскопические эффекты, создаю в первом приближении карту напряжений, соответствующую диаграмму молекулярных энергетических уровней внутри керамики и индуцированныхплоскостей кристаллизации, подсчитываю профили переноса энергии между всеми сверхзвуковыми частотами и плоскостями кристаллизации и экстраполирую на основе этого анализа вероятные резонансные частоты.