Камицез махнул Марку, чтобы тот шел за ним. Музафар широко улыбнулся Гаю Филиппу. Белоснежные зубы блеснули на смуглом лице.

— Скажи мне, — мягко проговорил он, обращаясь к старшему центуриону, — как ты кличешь своего скакуна?

— Эту старую развалину? Самым худшим словом, какое только взбредет на ум.

— О, да ты проницателен! Опасный ты человек. Кстати, ты стоишь лицом на север. Если ты с нами, а мы идем на юг, то тебе лучше развернуться.

* * *

Меньше чем через час после поступления римлян на службу караван Тамаспа тронулся в путь. Отряд из сорока воинов выглядел довольно внушительной силой. Однако даже такой многолюдный караван — охранники Тамаспа, конюхи, слуги, торговцы, личная стража других купцов — казался жалкой горсткой людей на длинной дороге.

Разделенные на тройки, люди Камицеза следовали вдоль одного длинного ряда телег и всадников. С другой стороны точно так же несли стражу люди Музафара. Марк поискал взглядом Гая Филиппа, но так и не нашел. Единственным напряженным эпизодом стала стычка с бунтовщиками на выезде из Амориона. Грабители кишели там, как блохи на собаке.

Около двух дюжин человек набросились на Скавра и его товарищей — халогая Н'Джала и степного кочевника, худого, будто выжженного солнцем человека по имени Вахиг. Несколько грабителей попыталось отвлечь на себя внимание охранников, в то время как остальные кинулись к вьючным мулам.

Если бы разбойники напали на подобных себе, их план сработал бы безупречно. Но к несчастью для бандитов, они имели дело с профессионалами. Занеся над головой топор, Н'Джал с хирургической точностью отсек нападающему ухо. Мародер бросился бежать, дико завывая и пачкая одежду кровью. Марк пронзил мечом другого — тот даже не успел поднырнуть под брюхо лошади Скавра, как намеревался. Вахиг повернулся в седле и молниеносно пустил стрелу. Один из негодяев упал, захлебываясь кровью и пытаясь выдернуть из раны стрелу. После этого грабители оставили свою затею, признав ее бесполезной.

Трое солдат усмехнулись друг другу. Н'Джал и Вахиг разговаривали между собой на ломаном макуранском языке. Халогай объяснил Марку, что Вахиг когда-то во время племенной междуусобицы поддержал «не того» наследника и вынужден был спасаться бегством. Н'Джал был отправлен в вечное изгнание потому, что не сумел найти достаточно денег для того, чтобы оплатить виру за убийство человека. Скавр сообщил, что стал наемником, потому что понадеялся на удачу. Товарищи Марка выслушали эту историю без комментариев. Трибун понятия не имел, поверили ли они ему.

Они разбили лагерь у реки Итоми. Летний зной уже подступал к центральному плато. Река частично обмелела. Однако до конца Итоми никогда не пересыхает. На опаленном беспощадным солнцем центральном плато вода драгоценнее рубинов.

Каждая тройка охранников ночевала в своей палатке. Марку пришлось забыть о своем желании поговорить с Гаем Филиппом наедине. С другой стороны, они могли бы обменяться впечатлениями и при посторонних: латынь сделала бы их разговор непонятным для чужих ушей. Но когда Марк решил поискать центуриона у походных костров, где готовился ужин, он узнал, что его товарищ сейчас уже ушел в караул. Марк заподозрил, что это не было случайностью.

Хитрый караванщик нанимал не только самых лучших охранников. Другие слуги тоже были на высоте. Повар сумел каким-то волшебным образом состряпать неплохое жаркое из копченого мяса, крупы, лука и гороха. Да и запах вызывал обильное слюнотечение. Марк невольно усмехнулся, вспомнив, какой отвратительной баландой потчевали его тюремщики Туризина Гавра.

Трибун уселся у костра, чтобы согреться и поужинать, но, прежде чем он успел поднести ложку ко рту, кто-то ударил его в спину. Миска полетела в сторону.

Марк обернулся. Ударивший его солдат был видессианином — широкоплечим и рослым. В левом ухе он носил серьгу.

— Прошу прощения! — ухмыльнулся он.

— Ax ты, неуклюжий… — начал было Марк, но вдруг заметил, что на него выжидающе смотрит еще несколько человек. Марк понял всё. Любой новичок проходит проверку на прочность, прежде чем ветераны примут его в отряд на равных.

Видессианин навис над Марком всей своей внушительной фигурой и сжал кулаки, явно провоцируя римлянина. Даже не поднявшись, трибун ударил противника по колену носком сапога. Видессианин рухнул на землю. Скавр тут же прыгнул на него.

— Без ножей! — закричал Камицез. — Только попробуй схватиться за нож! Это будет последнее, что ты успеешь в жизни!

Оба бойца катались в пыли, осыпая друг друга тумаками. Видессианин явно метил попасть Марку между ног, но трибун успел извернуться, и удар пришелся по бедру. Марк схватил противника за бороду и ткнул его в пыль лицом. Когда видессианин попытался проделать со Скавром тот же маневр, то скользнул рукой по гладко выбритому подбородку римлянина.

— Вот хитрец! — крикнул кто-то из наблюдавших за боем. — Он сбрил бороду!

Из глаз Марка посыпались искры — кулак видессианина угодил ему в переносицу. По лицу потекла кровь. Теперь уже Марк разозлился не на шутку и изо всех сил ударил врага в живот. Кулак Марка встретил крепкие мускулы. Бить видессианина по животу оказалось все равно что бить по пню. Однако один удар удачно угодил в солнечное сплетение. Видессианин схватился за грудь и принялся судорожно глотать ртом воздух.

Марк поднялся и осторожно потрогал свой разбитый нос. Кость цела, подумал он удовлетворенно. Тем не менее нос уже распухал.

Собственный голос показался Марку чужим:

— Ну, всё? Я могу поужинать или мне нужно побить кого-то?

— Ладно, ты нам подходишь, — отозвался Камицез. Он кивнул на противника трибуна — тот как раз начал приходить в себя. — Бизий у нас не самый слабосильный мальчуган.

— Я заметил, — согласился трибун и снова потрогал свой нос.

Он помог Бизию подняться. Надо сказать, Скавр не слишком сожалел о том, что, катаясь по пыли во время схватки, Бизий здорово ободрал лицо. Но бывший противник принял руку Скавра без колебаний. Бой был честным. Если уж на то пошло, то испытание оказалось не более жестоким, чем горячее клеймо, которое соединяет новобранца с римским легионом.

— Плати, командир! — сказал один из стражников.

Камицез, кисло поглядев на него, снял одно из колец и протянул солдату. Марк нахмурился; ему совсем не понравилось, что новый командир ставил против него да еще потерял деньги.

— Если ты хочешь вернуть проигранное, — шепнул Марк Камицезу, — то поставь на моего друга Гая, когда наступит его черед. Он скоро вернется из караула.

— Поставить на этого старого деда? Да у него вся голова седая! — ошеломленно уставился на Марка Камицез.

— Постарайся, чтобы Гай никогда этого не услышал, — посоветовал трибун. — Поставь на него, как я советую. Если ты проиграешь, я оплачу твой проигрыш. Говорю это при свидетелях.

— Да ты просто с ума сошел! Ладно, согласен. Никогда не отказывайся от даровых денег и бесплатной женщины — так всегда говорил мой отец. К тому же деньги, в отличие от женщины, не могут заразить тебя триппером.