-  Мне пора, Олег, спасибо… за чай, -  это было невыносимо, я все-таки подхватилась из-за стола,  почти с мольбой глядя на него.   Ну не вырывать же у него из рук свои  сумки?

   Звонок прозвучал неожиданно и так вовремя…

-  Сестра!  Слухай сюда -  мы тут шаримся с мужиками (про Ивана никому не сказал – не переживай),  так вот… в семидесятые на Кольском полуострове проводились ядерные взрывы, ты в курсе?

-  Было бы странно, Коля,  знай я еще и это.  Я слышала – на Новой Земле?

-  Там проводились плановые испытания.  А на Кольском прикрылись тем, что вскрывали месторождение апатитов.  Но добычу так и не начали, да оно было бы и странно – в условиях повышенного фона, так? – увлеченно делился брат своими изысканиями, а я так любила его сейчас!  Любила всей душой.

-  Так вот: в семидесятых там пропадали целые туристические группы – многочисленные, надо сказать, а  позже - даже с милицейским сопровождением.  Прикинь?  Хотя это не Эльбрус и не таежная чащоба.  Правда, весь Кольский изрыт природными и рукотворными катакомбами, там просто какой-то муравейник.  Но те группы шли не в пещеры.  Да…. а в сорок втором там пропала целая дивизия.  Ранняя весна, март… идиоты одели народ в весеннее обмундирование и отправили на место дислокации маршевым порядком.  Нашли потом тела, но только единицы, если сопоставить…

-  Коленька, а к нам это…?

-  Власти знали причину пропаж.  Решение об атомных взрывах принимал центр.  Что-то или кого-то, а, может, само место просто снесли с лица земли.  Исчезновения людей прекратились.

-  Кто-то потом… вернулся?

-  Если и вернулись, то у КГБ с этим было строго…  Как ты доехала?

-  Коля, так ты позвонил спросить – как я добралась? – расхохоталась я.

-  Та нормальный  себе повод, - улыбался он там, -   переживаю за тебя, теперь буду часто звонить.

-  Спасибо, брат,  все нормально, сейчас еду к Ире.

-  Привет ей… передавай.

    Я подняла смеющийся взгляд на Олега и неловко засобиралась, отвернувшись и  закидывая на плечо сумочку.  Не помню, чтобы он  когда-то раньше так смотрел на меня… Нужно исключить такие  встречи – полностью, совсем, на хрен! Теперь я буду настороже, и такое больше не повторится.

    Вечером, почти уже ночью, мы сидели с Ирой на ее кухне. Уложив крестницу спать, я потащила туда подругу  для разговора. Поужинали мы раньше -  к их приходу я пошарилась в холодильнике и успела приготовить ужин на скору руку -  пожарила свинину, построгав мороженое мясо лепестками, и отварила рис.   Ира потянула из шкафчика бутылку красного полусладкого, но я отказалась от выпивки, прямо объяснив  причину.  Рассказала вначале о том, как съездила, о домашних  новостях – она хорошо знала моих родных. А потом и про Ивана, и про сегодняшний демарш Олега…  Три бокала вина, которые она незаметно влила в себя, сделали Ирку молчаливой и сонной.  Хотя, я и сама не знала – как бы реагировала, расскажи это не я, а она мне?

-  Я в отрубе, мать – и физическом, и моральном тоже, - наконец отреагировала она, -   не нужно было светиться сегодня.  Послала бы его лесом и взяла такси… ты удивляешь меня такой своей непоследовательностью.  Хотя… спишем на неожиданность и гормоны – они сделали тебя тупой и это я еще мягко…  Теперь все будет сложно, быстро уже не получится.  Живи пока спокойно, не тереби нервы – закорючка в паспорте не значит ничего… почти.  В твоем случае, если только имущественные претензии. А так… отложим на потом.  Ты вот что мне скажи – Коля…  они будут разводиться с этой… Настей?  Или я что-то не так поняла?  Если да – скажи мне это, - тяжело встала она из-за стола и повернувшись ко мне спиной, стала что-то там делать.

-  Зачем тебе, Ира? – осторожно поинтересовалась я.

-  Затем…, - тяжело вздохнула она и обернулась, прислонившись попой к мойке: -  После того отпуска я всех сравниваю с ним и… не тянут, Алюсик.

   Алюсиком и еще сестрой  я была только в исключительных случаях, вот так – в моменты отчаянной душевной близости.  Становилось немного страшно...

-  Ты говоришь - мистика?  У меня своя... мистика. Раньше не поверила бы - он  ее за плечи обнимает, а меня пробирает ознобом… внутренним, в мороз.  Я на расстоянии его чувствовала ...  где там еще те шаги, а я уже знаю, что это он.  Только взглянула - первый раз, и увидела в нем мужчину.  Не чужого мужа, не твоего брата, не постороннего мужика – у нас их бригадами… - устало рассказывала она, и я верила ей – так говорят о  наболевшем.

-  Помнишь, мы с ним пошли в дом за пирожками?  Как самые трезвые из вас, а блюдо большое и ценное… почему-то.  Нет!  Ничего не было, я ни словом, ни делом вообще, - вдруг шагнула она обратно, упав опять на диванчик.   Уронила голову на руки и расплакалась.

-  Ира… я и представить не могла… - потерянно гладила я ее по плечу, присев рядом.

-  Я никогда не завидовала вам с Олегом – никогда.  А тут…  каждое их касание, каждый его взгляд на нее – я годами потом меряла их на себя.  А тогда на кухне…  Я пирожки перекладывала на блюдо, а он держал его...  Воздух вязкий такой, не то, что дышать – руками двигать тяжело.  Весь низ скрутило, жар в голову… взгляд боялась поднять.  Руки тряслись, дыхание… неконтролируемо, вообще.  Химия, физика?  Поля энергетические, феромоны? Это должно ощущаться, чувствоваться,  он обязательно почувствовал, Алюсик, и, наверное, все про меня, дуру, понял.  Ты скажешь мне, если у них – все? – подняла она зареванное лицо.

-  Ты поэтому сорвалась на следующий день и не возила больше Анжика на Дон? – теперь уже понимающе протянула я.

-  Меня, как пьяную, вело от  его вида,  голоса, взгляда, запаха…  А он  не знаю, как среагировал… это слишком...  Проще не знать, я и не смотрела на него после  – вообще.  Из-за всего этого и тебя с этим Ваней понимаю очень хорошо.  Если так же торкнуло, то у Олега нет шансов.  Хотя жаль его… до боли сердечной.  Да я все понимаю!  Просто жаль. Имею право. Пошли спать уже.  Хорошо, что я тебе рассказала, а то уже четыре года…

-  Это просто пипец, Ирка…   Не буду тебя обнадеживать, просто… чтобы честно – у них все.  Она что-то такое сказала – он даже мне не смог повторить, но именно из-за этих ее слов у них – все.  Он передавал тебе привет сегодня… звонил мне и передал, - говорил за меня мой дурной язык совершенно безо всякого участия разума.  Настоящее потрясение от ее признания, сочувствие, желание утешить вылилось в неосознанную попытку обнадежить.  Дура!  Гормоны, что ли, действительно?  А Ирка расцвела всей своей заплаканной физиономией, заулыбалась, а потом и захихикала.

-  Да ты что?  Ну, это же просто привет… - заглянула  она  мне в глаза и, очевидно, поняв что-то для себя,  собралась своим подвыпившим организмом, посерьезнела, а возможно, и пожалела уже. Так себе из меня...

-  Спасибо, Лянка. Понимаю, что это формальный привет, но сердце греет.  А что такого она могла сказать?

-  Не знаю...  что-то страшное.