– Ты все неправильно понял! Мы договорились! Папка в машине! Это не моя идея! – Он задыхался от страха: фразы звучали разорванно и бессвязно. – Это все не я!

– Папка? Какая папка? – Стас напрягся. – С компроматом?

– Да! Там на всех есть! Ты… Мы… Ты… – Он разрывался между жадностью и желанием жить. – Мы будем править! Нет, ты будешь править городом! Один, возьми все! Я еще денег дам, много, клянусь, миллионы!

– Ты врешь…

БАХ!

Эхо выстрела еще долго неслось в пасмурном небе. Хабаров, вздрогнув, с удивлением поднял к глазам пистолет: нет, стрелял не он. Обернулся – прислонившись к одной из стен, зажимая рукой рану в животе, стоял Исмаил.

– Это ты? – Стас подбежал к нему, помог сесть. – Ты стрелял?

– Нет. Сверху откуда-то… Неплохо повоевали, а? – он заулыбался. – Хорошо так, правильно…

– Еще повоюешь, не волнуйся… – При ближайшем рассмотрении ран оказалось несколько. – Выживешь! Карена нет, ничего не угрожает: выкинем у «больнички», там подлатают…

– Нет, друг, отвоевался я… Да ладно: цели своей добились, гниду эту стерли с лица земли – можно и к Всевышнему на поклон. Я тебе что сказать хотел…

БАХ!

Выстрел снова прозвучал сверху; отпрыгнув, Стас успел заметить неясную тень, мелькнувшую на одном из высоких заброшенных зданий.

Хабаров укрылся за какими-то ящиками, но больше не стреляли.

– Исмаил? Живой? – Он осторожно приблизился к неподвижно лежащему телу. – Исмаил?

Исмаил его не слышал: он умер. Пуля снайпера вошла точно в переносицу.

Хабаров донес тело до места побоища, уложил на подвернувшийся деревянный поддон, сложил ему руки на груди…

– Умер? – Димарик морщился: пуля угодила ему в руку. – Жаль, достойный мужик был!

– Да, жаль… Где мои? – Глаза закрывались: Стас дико устал.

– В машину посадил, от шока отходят… Меня подкинешь до выезда? Там брат заберет…

– Конечно, садись. Тебе, по-хорошему, в больницу надо, – кивнул на руку, – заштопать.

– У брата есть доктор. После такого, – Димарик показал на трупы, – «мусора» все больницы прочешут, и не дай бог там кто-то со случайным ранением окажется! Кстати, несколько человек уехали – я не заметил, они в джип прыгнули и ушли. Может, разыскать надо?

– Не думаю, – Хабаров слегка напрягся. – Карена нет, Бахи тоже, Исмаила… Займутся своими делами, зачем им лишние «головняки»?

– Ну, смотри. Если что, знаешь, где меня найти. Поехали?

– Да, – кинув последний взгляд на Исмаила, Стас пошел к «девятке». – Пора домой.

* * *

Черный «Ленд-Крузер», с дырами от пуль на лакированном боку, несся по городу, игнорируя светофоры и знаки. Мужчины внутри тяжело дышали: адреналин боя не спешил покидать кровь, руки продолжали судорожно тискать автоматы, а в ушах звенело эхо выстрелов… Один Мага казался более-менее спокойным.

– Мага… Что будем делать? Когда будем мстить? – Молодой парень стучал по рулю. – Надо что-то делать, надо…

– Заткнись. – Начальник охраны равнодушно смотрел в окно. – Мы ничего не будем делать.

– Как? – вскинулся сзади пожилой кавказец. – Мы обязаны наказать того, кто убил Карена…

– Нет. Карен был гнидой и трусом – мент оказал нам услугу, избавив от него. Или ты не знаешь, что это Карен «решил» Баху? – Мага резко обернулся: – Будешь продолжать лицемерить мне в лицо?

– Нет… – Люди притихли.

– В придачу он был идиотом – устроил похищение, переговоры, шантаж какой-то тупорылый… Баран! Люди давно умеют нормально работать, защищая интересы цивилизованно, без спецэффектов.

– И что будем делать? – осторожно спросил водитель. – Как поступим?

Мага помолчал.

– Я позвоню Гиви, расскажу ситуацию – как она есть на самом деле, а не сказки Карена. Он поставит кого-нибудь следить… Вот и все!

В машине воцарилось молчание. Никто не сомневался, что место лидера займет Мага – человек преданный, сильный и надежный. Подумав, расслабленно улыбнулись – с таким боссом можно смело идти в будущее…

– А что с ментом? – все же рискнул спросить пожилой сзади.

Мага улыбнулся – его план удался на сто процентов.

– Пошли ему корзину фруктов для дочки и открытку с благодарностью. Он заслужил.

Доехали без происшествий – никакой слежки, никаких странных людей, – но Хабаров, наученный горьким опытом, сначала проверил подъезд до самого чердака, открыл дверь – и лишь потом быстро завел семью в квартиру. Настюшка заснула, Маша на кухне звенела посудой – заваривала чай. Стас курил, глядя в окно на тихий, безлюдный двор.

– Пойдем, готово… Может, поговорим? – Устроились на табуретках. – Что вообще случилось, я так и не поняла… Где Саша?

– Ты не знаешь? – Меньше всего ему хотелось сообщать плохую новость. – Как вас вообще похитили?

Маша вздохнула:

– Все так быстро произошло – мы ехали, потом вроде колесо лопнуло… по крайней мере, звук такой был, громкий… Саша остановился, крикнул, чтобы мы не выходили, и побежал куда-то… Потом, – она передернула плечами, как от озноба, – появился человек в маске, за волосы меня выволок и потащил к большому черному джипу. Второй Настюшку тащил. Закинули на заднее сиденье, зажали с двух сторон, и машина понеслась куда-то… Все. Потом привезли на этот пустырь, а там ты… Что с Сашей?

– Убили его. – Она зажала рот рукой. – Застрелили. Защитить вас пытался – я пистолет ему дал, он завалил одного, но там люди серьезные… Жаль парня. Похоронить надо по-человечески…

Жена плакала:

– Это точно? Может, он жив, ранен?..

– Точно, мне знакомый из милиции звонил. Он, кстати, и предупредил о том, что вас забрали, – не знай я об этом… Обязан ему буду до конца жизни за это. Мне жаль, – Хабаров погладил Машу по голове, – так вышло. Прости меня.

– Куда ты нас втравил? – У нее начиналась истерика: отпускал шок. – Убийцы, похитители, бандиты, «стрелки», пустыри… Нас могли убить! Настюшку, меня… Сашу убили! – зарыдала в голос. – Что он кому сделал? Просто хороший маленький человек, добрый, никогда мухи не обидел… Застрелили посреди дороги, как… как… Из-за нас… Из-за тебя!

– Я наказал тех, кто это сделал, – Стас разглядывал квадратики линолеума, – больше они никого не обидят.

– И что?! Тебе стало легче от этих страшных убийств? От того, что сегодня десяток жен не дождутся мужей, а дети отцов? Воскресил Сашу или избавил дочь от травмы на всю жизнь? Нет! Ты просто всех убил! Махал кулаками после драки и привнес в мир еще больше горя! Радуешься?

Как ей объяснить, что ДА! ДА, ДА и ДА, он радуется, что она сейчас здесь, с ним, а дочь спит в соседней комнате, и никто, никакой зверь их не насилует, не пилит на части, как несчастную дочь Трофимова, и не пакует в мешки, которые никогда никто не найдет, кроме бродячих собак, привлеченных запахом крови. Если будет нужно, он убьет не десять – сто человек, двести, будет убивать до тех пор, пока не иссякнут силы или не воцарится над ними мир и покой, потому что они – все, что имеет для него ценность в этой жизни.