– Вперед, вперед, вперед, други! – подгонял воинов воевода. – У них людей для обороны совсем не осталось! Вперед, пока помощь ворогу не подошла! Не то потом кровью умоемся!

И воодушевленные первыми успехами христиане раз за разом подхватывали грубые приспособы из бревен и веревок и набрасывали их на новые завалы, чтобы перебежать во вражеское укрепление.

Похоже, воевода угадал беду Великого Седэя – стремительное наступление остановилось только тогда, когда небесные всадники запалили не захваченный казаками завал, а стоящий далеко перед ними. Вступить в схватку с ревущим пламенем оказалось не по силам даже русским. Однако к этому моменту они смогли чуть ли не шутя пройти целых семь укреплений и подловить на картечь два десятка крылатых драконов, упавших, правда, не на просеку, а рядом в джунгли.

После этого можно было с чистой совестью дать христианской армии отдых.

Ночь прошла спокойно, но наутро за очередным завалом воевода увидел поднятые к небу многие десятки копий. Великий Седэй сумел подтянуть новых мужчин взамен погибших.

– Ну что, други? Семи смертям не бывать, а одной не миновать, – кратко напутствовал своих соратников воевода Егоров. – Вперед!

Сир-тя подхватили увязанные в помосты бревна и, набирая скорость, побежали на завал, грозно вопя:

– И-исус! И-исус! Смерть язычникам! Христос с нами!

Тэх-Меени и Нятва-вар несли самый левый мостик. Вместе с товарищами они привычно забросили его передок на бревна, и подальше, чтобы точно не спихнуть было, а потом вслед за другими воинами залезли на него и кинулись вперед.

Десяток шагов – своя сторона земли осталась позади, и снизу стали видны плотно сбившиеся сир-тя, выставившие свои копья вверх и принимающие на них врагов. Христиане падали, собственным весом нанизываясь на каменные наконечники, сползая по окровавленным древкам вниз. Тэх-Меени понял, что сейчас умрет, но его воодушевленные близкой победой друзья, напирая сзади, заставили паренька сделать еще несколько шагов и последний – вниз, на копья…

Справа послышался оглушительный грохот – и то место, где собирался умереть юный вождь, вдруг качнулось, копья легли набок. Это казаки со своего помоста не спрыгнули, а упали на живот, зацепили кулеврины и стали бить картечью в собравшуюся толпу язычников.

– А-а-а!!! Иису-у-ус!!! – Тэх-Меени потерял равновесие и прокатился по живым окровавленным телам, наугад коля под себя ножом и рубя топором, вскочил, тут же вспорол живот какому-то мужчине, другому перерубил острым каменным лезвием плечо, откинулся назад, спасаясь от выпада сразу двух копий. Под древки поднырнул ловкий Нятва-вар, двумя быстрыми движениями раздробил врагам колени.

Опять грохнул пушечный залп, наполняя поле битвы криками боли и брызгами крови. Толпа язычников качнулась, поползла, увлекая храбрых воинов за собой. Тэх-Меени не поддался – резко вскинул вверх руки с оружием, подбивая туда ближние наконечники копий, поднырнул, резанул кого-то поперек живота ножом, другого ударил топориком в бедро – тут же отскочил, чуть попятился, отмахиваясь и уклоняясь от копий. Уловил момент, раздвинул древки, шагнул вперед, протискиваясь между копьями и, прежде чем враги успели схватиться за палицы, ударил одного топором в лоб, другого ножом в горло и снова быстро отскочил, торжествующе крича:

– Иису-ус! С нами Иису-у-ус!!!

Наглый клич привлек внимание не только язычников, рванувшихся к врагу, но и казаков – они сделали один за другим сразу три выстрела в напирающую толпу, и та заметно поредела. Однако плечистый мужчина, возрастом мало уступающий отцу Тэх-Меени, что есть мочи ударил парня копьем в грудь:

– Сдохни, тварь!!!

Каким-то чудом юный вождь ухватился обеими руками за наконечник, опрокинулся, его несколько шагов проволокло по телам, а потом Нятва-вар, изловчившись, достал буйного язычника палицей.

Тэх-Меени распластался на шевелящихся воинах – еще живых, но уже, считай, мертвых, все еще сжимая в руках смертоносное копье. Потом перевел дух, откинул оружие, вскочил на ноги…

Но драться было уже не с кем. Уцелевшие сир-тя бежали к следующему укреплению, за ними гнались свежие христианские воины. Другие перетаскивали через стену бревенчатые помосты, еще кто-то рубил веревки и корни, торопясь растащить завал до появления крылатых драконов.

– Здорово мы им дали! – злорадно рассмеялся Тэх-Меени, подхватил только что отброшенное чужое копье, вскинул над головой: – Иисус любит нас! Бог-победитель с нами!

– Да уж, надолго запомнят, – кивнул Нятва-вар, снимая с убитого великана его роскошный пояс. – О нас еще легенды слагать станут…

Воины хаяр-то быстрым шагом устремились вдогонку за своими соратниками, уже перебегающими по помостам следующее укрепление, но когда сами перемахнули на ту сторону, драться было уже не с кем. Большая часть язычников полегла в предыдущей сече, а оставшихся атакующие успели перебить еще до их появления.

Впереди перед христианским воинством лежал богатый и просторный город Тэхэт-Хаяр, столица рода Тэхэтов, одной из знатнейших семей сир-тя, потомков могучих древних колдунов. И воины, одолевшие последнее из препятствий на своем долгом кровавом пути, замерли, словно не веря своим глазам.

– Чего вы ждете, братья мои?! – громко спросил поднявшийся над завалом Енко Малныче. – Вы победили! Этот город принадлежит вам!

Мужчины торжествующе взревели и побежали вперед, к тихому и беззащитному языческому поселению…

Однако ни Тэх-Меени, ни Нятва-вар общего восторга не разделили. Они видели, что город пуст. Брошен своими обитателями. Это означало, что жители унесли с собой все, что представляло хоть какую-то ценность. Не то что в прошлый раз, когда дома были полны добра, а от обилия красивых девок разбегались глаза. На этот раз искать там хоть что-то не имело смысла. И потому юный вождь и его воины не побежали вперед с общей толпой, а остались возле колдуна-бродяги и белокожих бородачей, тоже никуда не спешивших.

Воевода и казаки, вместе с примкнувшими к ним сир-тя, спустились к реке, омыли в них руки и лица, повернули вверх по течению, к оставшемуся на месте святилища пепелищу и… И вдруг Тэх-Меени увидел там небольшой чум, крытый тонко выделанной замшей с тисненными на ней рунами. Дом окружало шестеро угрюмых, неподвижных менквов.

Полог откинулся, наружу вышли двое сир-тя в отороченных драгоценным беличьим мехом туниках, тоже встали по сторонам, а изнутри послышался низкий голос:

– Приветствую тебя в покорном Тэхэт-Хаяре, пронырливый Енко Малныче! И тебя, русский воевода боярский сын Иван Егоров, и вас, храбрые казаки, и вас, принявшие нового бога вожди… – Младший из старшин Великого Седэя с легкостью доказал величие своего разума. Каждого из присутствующих он видел насквозь, все тайны и надежды, прошлое и настоящее. И говорил так, что его понимали все, на любом языке. – Но я не вижу среди вас ведьмы… Кто она, отводившая заклинания зверя, прикрывавшая разумы, снимавшая порчу с воды и земли, прятавшая ваши отряды от глаз небесных разведчиков? Она сильна и не раз доводила Мэках-хорта до бешенства. Очень хотелось бы узреть ее и узнать ее имя. Она кажется мне смутно знакомой.