А как вспыхнули его глаза, когда Фил начал стирать салфеткой мороженое, которое запачкало мои губы…

Я чуть не задохнулась от одного этого взгляда! Забыла, где нахожусь, и…

Сейчас мы останемся вдвоем. В этом огромном доме.

И… Мне страшно, потому что больше ничего его не остановит!

А я…

Смогу ли я сопротивляться? Собственным чувствам?

— Оля.

Фил касается моих пальцев. Легко.

Но меня прошибает разрядом тока. Насквозь.

— Уже поздно, — облизываю дико пересохшие губы.

А как им не пересохнуть? Когда Фил постоянно на них так смотрит?

— Нам тоже пора спать.

Быстро соскальзываю с кроватки Марточки.

Стараюсь почти бегом покинуть эту комнату и добраться до своей! Чтобы запереться на сто оборотов ключа!

Но…

— Оля.

Фил быстро нагоняет меня в коридоре.

Тяжело дышит, разворачивая меня к себе.

— Может, пора сказать Марточке, что я ее папа?

Он прижимает меня к своему телу. Впечатывает в него, обдавая жаром своей кожи.

Мы дышим, как будто пробежали марафон.

Кажется, мое сердце сейчас просто вылетит из груди, так часто бьется!

— Пока рано, Фил. Подожди. Она только перестала думать, что ты чудовище.

Пытаюсь улыбнуться, но…

Губы горят от его вспыхнувшего взгляда.

— Хорошо, — хрипло отвечает Фил, медленно, мучительно сладко проводя пальцами по моим губам.

— С этим подожду… Но это… Это не может больше ждать!

Он обрушивается на мои губы.

Властно раздвигает их языком.

Прижимается ко мне так, что я ощущаю… Все его тело. И его бешеное, безумное желание.

— Не надо, Фил, — я тяжело дышу, еле отталкиваясь от него.

— Не надо. Пожалуйста. Я не хочу так…

— Ты моя единственная, Оля. Единственная. Навсегда.

Все внутри меня сжимается от его слов. От его голоса. Он серебра в его глазах, которое стало совсем черным.

— И ты моя. Признай это. Ну же. Признай.

Крепкие руки сжимают мои плечи.

Я молчу, но…

Он снова касается моих губ.

Теперь совсем иначе.

Нежно. Неторопливо. Так… Запредельно нежно и сладко…

И я дрожу.

Обхватываю его шею.

Сама запрокидываю голову, открываясь ему и раскрываю в ответ губы.

Это безумие. Настоящий ураган.

Он хрипит что-то мне в рот, и его поцелуй становится диким. Жадным. Безумным.

Как и руки на моем теле.

Они теперь везде.

Такие горячие. Таком страстные. Такие ненасытные.

Наши бедра ударяются.

Я лихорадочно отвечаю на его поцелуй. С ума схожу от этих диких, безумных ласк.

— Оля, — сдавленно выдыхает Фил, срывая с меня одежду. — Я люблю тебя. Люблю, твою мать!

И я больше ничего уже не слышу.

Лихорадочно срываю с него рубашку.

Наши зубы ударяются, когда мы схлестываемся в новом поцелуе.

Фили забрасывает мои ноги себе на бедра.

Несет вперед по коридору, продолжая дико, жадно целовать. А я даже не замечаю, куда!

— Пожалуйста.

Выдыхаю, когда мы оказываемся в постели.

Кожа к коже.

Фил нависает надо мной, придавливая тяжестью своего тела.

— Что, Оль?

Его глаза вспыхивают беспокойством.

— Пожалуйста, будь нежным. У меня никого не было после тебя…

Его глаза вспыхивают чем-то нечитаемым. Запредельным.

Из горла вырывается хриплое рычание.

— Моя. Моя девочка, — шепчет он, покрывая поцелуями все мое тело. Опускаясь до напряженного, подрагивающего узелка.

— Я буду нежным. Очень нежным с тобой, любимая… Моя…

И я впиваюсь в его волосы ногтями, когда он заполняет меня всю. Без остатка.

Меня взрывает мощными спазмами практически сразу.

Мечусь под ним, выкрикивая его имя…

Его… Только его… Всегда… Разве иначе может быть?

— Оля, что не так?

Не знаю, сколько раз я взлетала и разлеталась на части от этого наслаждения.

Запретного. Безумного. Такого острого.

Сходя с ума и выкрикивая его имя. Единственного моего мужчины.

Но теперь…

Придя в себя, я откатываюсь на край кровати.

— Я сделал тебе больно?

Его крепкие руки обхватывают меня.

— Прости. Я старался быть аккуратным. Но … Черт, Оля. Я такой голодный по тебе!

Фил покрывает мою спину горячими поцелуями.

А я вздрагиваю и пытаюсь сжаться еще сильнее.

— Иди ко мне. Посмотри на меня. Моя. Моя любимая. Моя девочка. Что я сделал не так?

— Дело не в этом, — шепчу, когда Фил разворачивает меня на спину.

Снова нависая надо мной. Придавливая такой любимой, до боли любимой, тяжестью его тела.

Он… С такой нежностью сейчас на меня смотрит…

Что голова снова начинает кружиться.

Я поддалась своим чувствам. Но это было ошибкой!

Просто… Просто мне так хотелось еще хоть раз почувствовать его!

— Оля. Ты моя. Не закрывайся от меня, прошу тебя. Скажи, в чем дело. Оля!

Я молчу. Просто смотрю на него, прикусывая губу.

— Я люблю тебя. Оля. Разве ты не видишь? Не чувствуешь? Я хочу, чтобы ты была со мной. Навсегда. И дело не в Марточке, если ты из-за этого! Нет. Я просто не могу без тебя! Ты моя…

— Ты мне это уже говорил когда-то, Фил, — с горечью шепчу, отворачиваясь от него.

— Говорил, и я тебе поверила. А после… Просто вышвырнул! Как собачонку!

— Оля.

Фил тяжело вздыхает.

Откидывается на постель рядом со мной.

Его рука падает на мое бедро, обжигая кожу.

Почему я не могу сопротивляться чувствам к этому мужчине? Несмотря ни на что? Ну почему?

— Я не врал тогда. Я никогда тебе не врал.

Выдыхает сквозь сжатые зубы.

— Любил и так со мной поступил?