— Да какая разница — ты всё равно отмажешься, а нам надо создавать видимость деятельности…

После жаркого лета чужих краев перемещение в серые будни проходило особенно тяжело. Желание вернуться обратно к ласковому солнышку, кристальной воде и всепоглощающей лени было совершенно непреодолимым, заставляя тяжко вздыхать и с сожалением смотреть на то место, где некогда был портал.

Кстати, переместились мы опять-таки в дом лира Кассиана, чтобы уже отсюда добраться до Школы. В надежде отсрочить начало занятий, а заодно дать себе время смириться с суровой действительностью, мы решили прогуляться до общественного портала пешком.

Неожиданно на другой стороне улицы я заметила Ягиню Костеяловну, видимо, прибывшую в столицу по своим делам. Даже не думала, что за эти дни успела так сильно соскучиться по нашей «мамке-няньке». В какой-то мере здесь, в Сказочном мире, она заменила мне родителей. Тяжело вздохнув и кутаясь в легкую накидку, я мысленно пожелала им благополучия и потянула подружек через дорогу, чтобы поздороваться с куратором. Но не успела я ступить на мостовую, как меня накрыло вновь…

Нити всех цветов… Паутинки оттенков и новый привкус чужих эмоций. Знакомое, но все еще непривычное чувство власти над жизнями, и пусть пока еще не полностью, но я понимала их значение. А самое главное, я случайно столкнулась с человеком, чьи эмоции стали неожиданностью…

На другой стороне улицы стоял Черномор, что-то доказывающий Ягине Костеяловне. По поджатым губам куратора было видно, что слова мужчины ей неприятны, но вот цвета нитей говорили, что ее одолевают противоречивые чувства. Она радовалась… Радовалась возможности хоть так, но поговорить с мужчиной, который прочно поселился в сердце. А он…

Впервые за все это время я видела такие яркие, сияющие нити алого и белого, переходящие в сверкающий розовый. Он любил её. Любил так сильно и отчаянно, что не мог скрыть оттенков горечи от расставания. Но страшнее всего было видеть болотную нить, склизким щупальцем тянущуюся от самого сердца мужчины и оплетающую сильное тело. Чужое, инородное, противное и противоестественное. Что-то запрещенное, но при этом кажущееся знакомым. Что самое удивительное, эта мерзость незримой нитью связывала Черномора с бывшей женой, сворачиваясь в клубок в области ее живота. Сквозь болотный цвет пытались пробиться яркие светлые лучики, но их было так мало. В недоумении я смотрела на эту пару и пыталась вспомнить свой сон, чтобы разобраться в представших хитросплетениях.

— Девочки, когда вернусь в школу, мне необходимо будет поговорить с Черномором наедине, — прошептала я так, чтобы услышали только ёжки.

— Значит, поговоришь, — пообещала Любава под согласные кивки остальных.

Люблю своих подруг…

* * *

Гневно сверкая темными глазами, мужчина стоял возле окна, сложив руки на груди. Да, заманить боевого мага в кабинет было задачей не легкой, но в тандеме с богатырями мы справились. И вот теперь, сидя на скамье и мило улыбаясь, я ждала ответа. Заговаривать он не спешил, хотя по выражению лица было видно: слова буквально рвались на волю. И, судя по сжатым кулакам, совсем не те, что мне хотелось услышать.

— Огнеслав Ярович, вы сами себя задерживаете.

— Неужели? А мне показалось, что меня задерживает класс вздорных девиц, которые поверили в свою уникальность и безнаказанность.

— Боюсь, что вы заблуждаетесь.

— Да? Тогда поведайте вашу точку зрения и переубедите меня!

— Ну, если вы настаиваете… — По-прежнему улыбаясь, я поднялась со своего места и двинулась по направлению к мужчине, чуть поморщившись от боли в спине. — Вот как эта ситуация видится мне. Тринадцать девушек, искренне озабоченных судьбой своего любимого куратора, решили выяснить, почему один нехороший боевой маг её бросил?

— Ответ «Не ваше дело!» должен подойти по всем пунктам.

— Должен бы, но не подходит. Проблема в том, что это наше дело. Даже не наше, а лично мое, потому что я отчаянно не понимаю, что мешает двум любящим людям быть вместе.

— Ваша наивность, Туманная, не ведает границ. Это только в добрых сказках любовь «один раз и навек». А в реальном мире как сошлись, так и разошлись.

— Может быть, только вы забыли один момент, Огнеслав Ярович… Мы в Сказочном мире! И здесь законы «добрых сказок» действуют в полной мере. Вы с Ягиней прямое тому доказательство!

— Девочка, когда подрастешь…

— Не надо переводить тему на мой возраст и неопытность. В свои восемнадцать я знаю поболее вашего. Уже знаю… И то, что Ягиню вы все еще любите, видно невооруженным глазом. Так зачем было уходить от любимой женщины, причиняя боль себе и ей? Зачем мучиться обоим?

— Не твое дело! — рыкнул маг и попытался уйти из кабинета. Ага, не на ту напал!

— Может, тогда просветите, что за гадость опутывает ваше тело? Рискну предположить, что это проклятие. Очень качественное и, несомненно, сильное. Так чем же оно вам грозит? А главное, чем грозит Ягине?

В следующее мгновение я оказалась прижата к стене, а пальцы мужчины сдавливали шею. Не знаю, как сдержалась и не закричала от боли, прострелившей все еще воспаленную спину.

— Откуда ты знаешь?

— Что именно? — хоть и было безумно больно, говорить я старалась спокойно и тихо.

Главное, быть убедительной. Вызвать доверие собеседника и настроить на нужный лад. Мне нужна была информация! И не ради самого мужчины, а для Ягини и её малыша. А в том, что Яга беременна, я уже не сомневалась.

— Отвечай!

— Это проблематично с пережатым горлом, — голос сорвался на сип. — Кстати, вам бы кремом для рук попользоваться, а то кожа совсем огрубела.

— Наглая…

— Только когда того требует ситуация. А теперь серьезно, будьте любезны отпустить меня и ответить на вопросы.

— Не вижу в этом смысла. Мы расстались, так что для неё никакой опасности нет. А со своими проблемами я справлюсь сам.

— Смею вас огорчить, но опасность как раз есть. И если не для Ягини, то для её малыша — точно.

В комнате ненадолго повисла оглушающая тишина.

— Что? — прошептал мужчина. — Что ты сказала?

— Ягиня Костеяловна ждет ребенка. И судя по связывающим темным нитям, вашего.

— Откуда ты знаешь?

— Не в этом дело. Сейчас важнее, права ли я в предположениях о проклятии?

— Да.

— Какое оно? Кто наложил и как снять?

— Проклятие на гибель рода. А наложил… Это долгая история.

— Поверьте, я никуда не спешу.

— Наглая, — повторил мужчина, только теперь не возмущенно, а с восхищением, что ли. — Ну что же, если тебе действительно интересно, слушай. Только предупреждаю сразу, если это станет известно посторонним…

— Не надо мне угрожать, Огнеслав Ярович. И пугать не надо, уже пуганые. Просто расскажите и разойдемся по своим углам. Вы — дальше страдать, а я — думать, как помочь небезразличным людям.